Посмертные записки Пиквикского клуба

— Видите ли, — произнес мистер Пиквик, несколько смущенный вопросом, — дело в том, что в последнее время я был так занят делами иного рода, что не имел возможности прочесть их.

— Вам следовало бы сделать это, сэр, — строго сказал редактор.

— Я прочту, — пообещал мистер Пиквик.

— Они написаны в форме пространной рецензии на трактат о китайской метафизике, — сообщил Потт.

— О! — отозвался мистер Пиквик. — Произведение вашего пера, сэр?

— Одного из моих сотрудников, сэр, — ответил Потт с достоинством.

— Мудреный предмет, сколько я себе представляю, — заметил мистер Пиквик.

— Очень, сэр, — изрек Потт с глубокомысленным видом. — Он для этого «натаскивался», пользуясь техническим, но выразительным термином. Штудировал по моему совету Британскую энциклопедию.

— Надо же! — воскликнул мистер Пиквик. — Я и не знал, что в этом ценном труде содержатся сведения о китайской метафизике!

— Сэр, — проговорил мистер Потт, кладя руку на колено мистера Пиквика и озираясь со снисходительной улыбкой, — о метафизике он прочел под буквой «М», а о Китае — под буквой «К» и совокупил одно с другим.

— Скажите, не будет нескромно с моей стороны спросить, какая важная цель привлекла вас сюда? — осведомился мистер Пиквик.

— Великая цель, которая направляет и вдохновляет меня во всей моей гигантской работе, сэр, — с блаженной улыбкой ответил Потт, — благо моей родины.

— Вероятно, какая-нибудь общественная миссия, — предположил мистер Пиквик.

— Да, сэр, — ответил Потт, — это так, — и, нагнувшись к уху мистера Пиквика, глухо прошептал: — Завтра вечером Желтые дают в Бирмингеме бал.

— Неужели?! — изумился мистер Пиквик.

— Да, сэр, и ужин, — добавил Потт.

— Что вы говорите! — воскликнул мистер Пиквик.

Потт многозначительно кивнул.

В этот момент хозяин и лакеи принесли обед. Мистер Потт приложил палец к губам в знак того, что его жизнь — в руках мистера Пиквика и зависит от его скромности.

За обедом и во время последовавшей за ним беседы мистер Потт, снизойдя до житейской темы, сообщил мистеру Пиквику, что воздух Итенсуилла оказался вреден для его супруги, а потому она решила для поправки здоровья и восстановления душевного равновесия посетить несколько модных курортов. В действительности же миссис Потт при содействии брата, лейтенанта, привела в исполнение свою постоянную угрозу о разводе и покинула мистера Потта навсегда, взяв с него обязательство выплачивать ей половину доходов «Итенсуиллской газеты».

Пока великий мистер Потт распространялся на эту и другие темы, то и дело оживляя беседу извлечениями из своих литературных шедевров, к гостинице подъехала почтовая карета, из окна которой высунулся незнакомец сурового вида и спросил, может ли он остановиться здесь на ночь.

— Конечно, сэр, — ответил хозяин.

— Хорошо. Кучер, я остаюсь здесь. Где мой саквояж?

Буркнув остальным пассажирам: «доброй ночи», он вылез из кареты. Это был невысокий джентльмен с жесткими черными волосами, остриженными под дикобраза или сапожную щетку и стоявшими дыбом. Его манера держаться говорила о безграничной самоуверенности и о сознании неизмеримого превосходства над всеми двуногими.

Лакей провел незнакомца в комнату, первоначально предназначавшуюся для патриотически настроенного мистера Потта, и с немым удивлением отметил странное совпадение: едва успел он зажечь свечи, как джентльмен вытащил газету и принялся читать ее с тем же самым высокомерным презрением, которое час назад буквально пригвоздило его к месту, изобразившись на величественном лике Потта. При этом лакей вспомнил, что презрение мистера Потта изливалось на газету под названием «Итенсуиллский независимый», тогда как негодование этого джентльмена было вызвано листком, озаглавленным «Итенсуиллская газета».

— Пошлите ко мне хозяина! — приказал незнакомец.

— Слушаю, сэр, — ответил лакей.

Хозяин тотчас же явился.

— Вы хозяин? — спросил джентльмен.

— Я, сэр.

— Вы меня знаете?

— Не имею удовольствия, сэр.

— Моя фамилия Слерк, — сказал джентльмен.

Хозяин слегка наклонил голову.

— Слерк, сэр! — высокомерно повторил джентльмен. — Вы знаете, кто я такой, милейший?

Хозяин почесал за ухом, посмотрел на потолок, потом на незнакомца и слабо улыбнулся.

— Нет, сэр, не знаю.

— О, боже! — вскричал незнакомец, ударяя кулаком по столу. — И это — популярность. Это благодарность за годы труда на благо народа. Я выхожу из кареты усталый, промокший; нет восторженной толпы, которая рвалась бы приветствовать своего защитника; церковные колокола молчат; самое имя не возбуждает отклика в их одеревенелом сердце.

— Прикажете принести бренди с водой? — спросил хозяин.

— Ром! — рявкнул мистер Слерк. — Есть у вас где-нибудь огонь?

— Сейчас можно развести, сэр, — сказал хозяин.

— А согреется только к ночи, — перебил мистер Слерк. — Есть у вас кто-нибудь в кухне?

В кухне не было ни души. Огонь пылал. Все разошлись, и входная дверь была заперта на ночь.

— Я буду пить грог у кухонного очага, — объявил мистер Слерк.