Посмертные записки Пиквикского клуба

— О, дорогой мой, — воскликнул мистер Тапмен, пожимая руки приятелю, — примите мою глубочайшую благодарность и скажите, чем могу я отплатить вам за услугу?

— Не стоит и говорить! — ответил мистер Джингль. Но вдруг он остановился, словно вспомнил что-то: — Кстати, не можете ли мне одолжить десять фунтов? Отдам через три дня.

— Думаю, что могу, — с готовностью отозвался мистер Тапмен.

Мистер Тапмен отсчитал деньги.

— Будьте осторожны! — заключил мистер Джингль. — Ухаживайте за племянницей — с тетушкой никаких любезностей, скорее наоборот — только путь обмана — испытанный путь.

— Постараюсь, — сказал мистер Тапмен.

Обеденная сцена повторялась в течение трех последующих дней. На четвертый день хозяин был весел, ибо окончательно убедился в том, что мистера Тапмена обвинили незаслуженно. Весел был и мистер Тапмен, ибо мистер Джингль сообщил ему, что дело его близится к желаемой развязке. Весел был и мистер Пиквик, ибо это было его обычное настроение. Невесел был мистер Снодграсс, ибо он ревновал к мистеру Тапмену. Весела была старая леди, потому что выиграла в вист. Веселы были мистер Джингль и мисс Уордль — в силу оснований, достаточно важных для этой насыщенной событиями истории, чтобы о них рассказать в особой главе.

Глава восьмая Открытие и преследование

Ужин был накрыт, стулья были расставлены вокруг стола, бутылки, кувшины и стаканы были размещены на буфете.

— Где же Рейчел? — спросил мистер Уордль.

— Да, и Джингль, — добавил мистер Пиквик.

— В самом деле! — воскликнул хозяин. — Я уже часа два по крайней мере не слыхал его голоса. Эмили, милая, позвоните.

На звонок явился толстый парень.

— Где мисс Рейчел?

Он не может сказать.

— А где мистер Джингль?

Он не знает.

Все выказали удивление. Было поздно — уже двенадцатый час. Мистер Тапмен посмеивался в рукав. Они где-нибудь задержались, разговаривая о нем.

— Они, наверное, сейчас явятся! — сказал мистер Уордль. — Из-за опоздавших я ужина не откладываю. Садитесь, прошу вас.

На столе красовался огромный кусок холодной говядины, и мистер Пиквик получил солидную порцию. Он уже поднес вилку ко рту, как вдруг из кухни донесся гул множества голосов. Мистер Пиквик насторожился и положил вилку. Мистер Уордль также насторожился и бессознательно выпустил из рук нож, который так и остался торчать в куске мяса.

В коридоре послышались тяжелые шаги; дверь в столовую стремительно распахнулась; в комнату вбежал человек, который чистил сапоги мистера Пиквика в день его приезда, за ним толстый парень и вся прислуга.

— Что это все означает? — вскричал мистер Уордль.

— Не загорелась ли сажа в трубе? — всполошилась старая леди.

Человек, чистивший сапоги, перевел дыхание и с усилием выдавил из себя:

— Они уехали, сэр! (Все заметили, что при этом известии мистер Тапмен сложил нож и вилку и повернулся совершенно бледный.)

— Кто уехал? — сердито спросил мистер Уордль.

— Мисс Рейчел с мистером Джинглем, в пост-шезе, из магльтонского «Синего Льва», сэр.

— И я дал им денег на дорогу! — вскричал мистер Тапмен, приходя в бешенство и вскакивая с своего места. — Он выманил у меня десять фунтов! Он меня одурачил! Задержать его! Я требую правосудия, Пиквик! Я этого не вынесу!

— Господи помилуй! — воскликнул мистер Пиквик, с величайшим удивлением глядя на своего друга. — Он с ума сошел! Что нам делать?

— Что делать? — повторил хозяин. — Закладывайте гиг! Где, — кричал он, пока выполнялось его распоряжение, — где этот злодей Джо?

— Я — здесь, но я — не злодей, — раздался голос жирного парня.

— Пустите меня, Пиквик! Дайте мне расправиться с ним! — надсаживался мистер Уордль. — Его подкупил этот мошенник Джингль, чтобы он насказал мне басен про мою сестру и про вашего друга Тапмена и тем сбил меня с толку. (Здесь мистер Тапмен упал в кресло.) Пустите меня, я с ним расправлюсь!

— Держите, держите его! — визжали дамы.

— Не смейте меня держать! — гремел он. — Мистер Уинкль, уберите руки. Мистер Пиквик, пустите меня, сэр!

В эти минуты всеобщего шума и смятения философски спокойный вид мистера Пиквика представлял великолепное зрелище.

— Я еду с вами, — сказал он, когда наконец общими усилиями женщин толстый Джо был удален из комнаты.

— Вы славный товарищ, Пиквик! — воскликнул, пожимая ему руку, мистер Уордль. — Эмма, дайте мистеру Пиквику какой-нибудь шарф — скорее, на шею; позаботьтесь о бабушке, девочки, ей дурно. Ну, вы готовы, Пиквик?

— Намного ли мы отстали? — кричал мистер Уордль, подъезжая к воротам «Синего Льва», у которых, несмотря на поздний час, собралась небольшая толпа.

— Не больше, чем на три четверти часа, — ответили все зараз.

— Четверку лошадей и пост-шез!

Конюхи взялись за дело. Фонари мелькали, люди бегали взад и вперед; по неровной брусчатке двора цокали конские подковы; из сарая слышался стук колес выкатываемого экипажа.

— Помните — перегон в полчаса! — приказал мистер Уордль.

И экипаж понесся.

«Хорошенькое положение, — думал мистер Пиквик, — для президента Пиквикского клуба! Сырая карета, бешеные лошади, пятнадцать миль в час и двенадцать часов ночи».