Посмертные записки Пиквикского клуба

— Почему же? — вознегодовал мистер Уинкль. — В руках у нее будет лира.

— А я наряжусь разбойником, — вставил мистер Тапмен.

— Что?! — Мистер Пиквик даже привскочил. — Но вы, сэр, слишком стары для этого.

— Слишком стар?! — вскричал мистер Тапмен.

— А если для вас мало одной этой причины, то слишком толсты, сэр!

Лицо мистера Тапмена побагровело.

— Это оскорбление, сэр! — заявил он. — Вы грубиян, сэр!

— Вы — тоже, сэр!

Мистер Тапмен шагнул к мистеру Пиквику, испепеляя его взглядом. Ответный взгляд мистера Пиквика, сфокусированный линзами его очков, был убийствен. Мистер Снодграсс и мистер Уинкль онемели.

Помолчав несколько секунд, мистер Тапмен заговорил низким, глухим голосом:

— Сэр, вы назвали меня старым...

— Назвал, — сказал мистер Пиквик.

— И толстяком...

— И готов повторить это.

— И грубияном...

— Да.

Зловещая пауза.

— Моя преданность вашей особе, сэр, велика, — засучивая рукава, говорил мистер Тапмен дрожащим от волнения голосом, — очень велика, но я должен отомстить за себя!

— Начинайте, сэр! — ответил мистер Пиквик.

Распаленный этим диалогом, героический человек застыл в положении, которое обоими свидетелями было принято за оборонительное.

Мистер Снодграсс, с риском получить по тычку с каждой стороны, бросился между противниками.

— Как! — воскликнул он, овладевая даром речи, которого лишился под влиянием безмерного изумления. — Как! Мистер Пиквик, на которого устремлены взоры вселенной! Мистер Тапмен, который, вместе со всеми нами, озарен блеском его бессмертного имени! Какой позор, джентльмены, какой позор!

Непривычные линии, проведенные на ясном и открытом челе мистера Пиквика мгновенной вспышкой гнева, постепенно стерлись, как стирается карандашный рисунок под мягким действием резинки. Мистер Снодграсс еще не окончил своей речи, а лицо мистера Пиквика вновь приняло свойственное ему выражение благожелательности.

— Я погорячился, — сказал он, — вашу руку, Тапмен.

Темная тень сошла с лица мистера Тапмена, когда он тепло пожимал руку своего друга, повторяя:

— И я очень погорячился!

— Нет, нет! — перебил его мистер Пиквик. — Во всем виноват я. Непременно оденьтесь разбойником.

— Нет, нет, — отвечал мистер Тапмен.

— Вы оденетесь для меня, — настаивал мистер Пиквик.

— Хорошо, хорошо, я оденусь, — сказал мистер Тапмен.

Мистер Лио Хантер не преувеличивал запасов мистера Соломона Лукаса. Гардероб у него был богатый, очень богатый, возможно, не строго классический и не совсем новый, да и не нашлось бы в нем ни одного наряда, выдержанного в стиле какой-либо эпохи, но зато каждая вещь была в большей или меньшей степени усыпана блестками, а что может быть красивее блесток!

Пиквикисты наняли экипаж в «Городском Гербе», и там же была заказана коляска, которой предстояло доставить мистера и миссис Потт во владения миссис Лио Хантер.

Настало утро. Мистер Тапмен был восхитителен в костюме разбойника. В своей узкой куртке он напоминал со спины дамскую подушечку для булавок; верхняя часть его ног была упакована в бархатные штанишки, а нижняя забинтована сложной сетью обмоток, к которым все разбойники питают особенное пристрастие. Приятно было видеть над открытым воротом разбойничьей рубахи его честное и добродушное лицо, украшенное пышными усами и вымазанное жженой пробкой, и созерцать его шляпу в форме сахарной головы, отделанную лентами всех цветов и лежавшую у него на коленях, потому что ни один крытый экипаж не позволил бы ей поместиться между головой человека и своею крышей. Наружность мистера Снодграсса была не менее приятна: голубой атласный плащ и коротенькие пышные штанишки ему под пару, белое шелковое трико и туфли, греческий шлем, — каковой костюм, как всякому известно (а если не всякому, то мистеру Соломону Лукасу), являлся подлинным повседневным костюмом трубадуров, с самых ранних времен и до момента их полного исчезновения с лица земли.

Когда оба экипажа подкатили к подъезду мистера Потта, дверь распахнулась и показался великий Потт, наряженный русским приставом, со страшным кнутом в руке — изящный символ суровой мощи «Итенсуиллской газеты». Вслед за ним появилась миссис Потт, которая очень походила бы на Аполлона, если бы на ней не было платья; ее сопровождал мистер Уинкль, который в своем светло-красном фраке мог бы быть безошибочно принят за спортсмена, если бы не имел столь же разительного сходства с почтмейстером. Последним шествовал мистер Пиквик, трико и гетры которого также привели в полный восторг уличных мальчишек, видимо принявших их за какие-то атрибуты средневековья. Вся компания разместилась в двух экипажах и проследовала во владения миссис Лио Хантер.