Посол Господина Великого

Федосеев Онфим еще с ночи выехал – так на торгу хлебном сказали, опоздал, значит, Олег Иваныч. А Хмурый, Ермил? Убили его вчера. И людишек его, приказчиков. Прямо в корчме перерезали лиходеи! Все, что с ними на корчме было, – как есть пограбили – и оружье персидское, и серебро, и меха – рухлядишку мягкую. Ходили тайные слухи – не хотел Ермил высокую цену держать – замыслил побыстрее в Новгороде расторговаться. Расторговался… В какой корчме убили? Да на Неглинной где-то. Кажись, у Анисимова Неждана. Его и самого, Неждана-то, чуть не убили – духом святым да молитвами упасся – утром в амбаре нашли связанным…

Схватили? Кого – лиходеев? Не, давно их и след простыл. Неждана? А его-то за что?

Усмехнулся Олег Иваныч. Не верил он в совпадения. Ну да черт с ним, то покуда дела московские. Свои бы как-нибудь разрешить. Значит – и Ермила нет, и с Онфимом Федосеевым разминулись… Стоп! А почему разминулись? Он же, Онфим, в ночь только выехал. А конь Силантьев добр – нагнать можно!

Какой, говорите, дорогой поехали? Угу, понял.

Взлетел в седло Олег Иваныч, коня в рысь пустил. К обеду уже был за городом, в деревне, что по пути, справился – проезжал обоз-то, немного и времени прошло. Эвон, за тот холм направились…

А напрямик пути нет ли?

Как нет… Есть… Вон, через лес… Там тропки тонкие… Только не вздумай, мил-человек, поворотить на болото…

Мил-человек и не думал к болоту поворачивать. Просто и не услыхал про него. По лесу версту проскакав, все лицо ветками исцарапал. Тропа-то тоже неприглядисто вилась, глянул – где б срезать – ага, вон, через полянку. Срезал…

Первой увязла лошадь. Подняла голову к небу, заржала жалобно. Так и утянулась в трясину – быстро – Олег Иваныч едва успел выскочить. А холодна, жижа-то… Увязиста…

Как там в фильме про старшину Васкова и девчонок-зенитчиц? «После споем с тобой, Лизавета»? Похоже, тут и петь не придется, вон как засасывает… пылесос прямо.

Лечь на грудь… Ага, вроде легче. Меч в сторону… мешает. Так – ползти, ползти… Вон к тем деревьям. А холодно-то как, господи! Ползти, ползти… ползти… Невзирая ни на что… Вот, кажется, кочка. Нет, на ноги не вставать – тогда точно утянет… Только ползком. Да руками под себя мох подгребать. Ага… Вот они, деревья-то, кажется, ближе… Но и ползти труднее… Так и тянет в глубь, так и тянет… Нет, вперед… Быстрее… Не сдаваться… И руки раскинуть широко… Отдохнуть… Нет, нельзя останавливаться! Вперед, только вперед… Еще чуть… еще… Эх, Софья-Софьюшка… Ох… Это и не деревья вовсе… Трава… А под ней трясина. А там, дальше? Нет, не видно… И на ноги не встанешь, не посмотришь. Выход один – ползти! Ведь не бесконечное же это поганое болото, ведь кончается же оно где-нибудь… Господи… Софья… Софья…

Глава 8 Октябрь—ноябрь 1471 г. Москва – Новгород

Где волк воскликнул кровью:

«Эй! Я юноши тело ем…»

Велимир Хлебников (1915)