– Есть кто живой? – поинтересовался Вордий.
Энель Кирамо, военврач, уныло покачал непропорционально большой, с выступающим вперед лбом, головой:
– Нет. Тут обширные рубленые и резаные раны, многих, похоже, просто на куски покрошили.
Он поднял с пола два кремовых, окровавленных куска дорогой материи.
– Платья, что ли, детские?
Вордий шагнул вперед, под ногами звякнул широкий поварской нож. Его обладатель лежал рядом, но лица разобрать невозможно: оно ямой было вдавлено в череп.
– Вот скоты! Нет, понимаю, ограбить, ну убить, но это? Откуда такая звериная жестокость?
– Откуда-откуда? – скороговоркой пробурчал энель Цефири. – Можно потому что – вот откуда!
Мельком глянув на него, Вордий подошел к пленным, тут же попытавшимся слиться с полом.
– Прикажете вести на корабль? – спросил его Визаний тоном, деликатно напоминающим о недопустимости самосуда.
– Конечно, – произнес комит, глядя на сжавшихся мятежников. – Сейчас пойдем.
Он резко ткнул сапогом прямо в грудь пленнику лет двадцати, с аккуратной стрижкой, одетому в щегольскую, синюю с лимонным, тунику:
– С убитого снял?
Тот, прижавшись почти к земле, бешено замотал головой:
– Нет, энель начальник, что вы! Моя, моя одежа, Светом клянусь! Я просто мимо шел, ну и…
– Мимо, говоришь? Рассыльный, что ли?
– Нет, нет, я… брадобрей! Я никого не убивал!
– А-а-а, – протянул Вордий, словно вспоминая о чем-то. – Знавал я в Энтеверии одного брадобрея, тоже всякую гниль нес, прям как ты. Пришлось ему язык отрезать!
Пленник затрясся еще сильнее, но все же нашел в себе силы произнести:
– Н-нет, я п-правду говорю! Я уважаемый чел-ловек, у меня клиенты в Анпируэрни, но я уже больше суток к ним попасть не могу, как все это началось!
– Ну ты ври-ври, да знай меру! – проворчал энель Цефири. – Больше суток! Мы неделю только с места учений шли, а ты – больше суток!
– Да не вру я! – в слезах стал оправдываться пленный мятежник. – Вам тут кто хочешь скажет: еще два дня назад все тихо было! Честно!
– Пра-авда? – растянуто ответил Вордий. – Вот оно, какие чудеса. Ну что же, давай тогда проверим твою честность. Ответь мне: где в Анпируэрни расположен дом семейства Квандо?
Оставшиеся два пленника дернулись, заставив Вордия на мгновение напрячься, а брадобрей посмотрел на него глазами, полными животного ужаса:
– Эн-нель н-начальник, а з-зачем в-вам д-дом с-семейства К-квандо?
Вордий пнул его коленом в живот так, что у брадобрея чуть не вылезли кишки.
– Говори, мерзавец! Говори, что велят, а не то разрублю на куски и сырым скормлю твоим подельникам!
Пленник сглотнул и широко раскрыл черные, с густыми ресницами, глаза.
– Вы же меня все равно убьете, да? – покорно спросил он. – Но я правда в этом не участвовал! Тут до нас еще столько народу прошлось…
Вордий вынул меч из ножен и поднес лезвие к горлу брадобрея.
– Хорошо… Просто… Все знают, что семейство Квандо издавна очень привязано к своему старому дому и даже отказалось переехать в Анпируэрни, когда был построен этот квартал…
– Где этот дом? Как к нему пройти?! – угрожающе, сквозь зубы процедил Вордий.
– Вы уже пришли, – еле слышно пробормотал пленник и закрыл глаза. – Мы сейчас в нем. Светило милосердное, не оставь меня теплом своим после смерти!
Вордий замер, пытаясь осознать услышанное. Потом вскочил, тряхнул головой и, шатаясь, начал озираться, словно ища что-то в окружающем разгроме. Наконец он подскочил к двери и замер, разглядывая вырезанное сверху, покрытое копотью каменное изображение корабля, плывущего над чашей, – родовой герб семьи его друга.
Комит медленно перевел взгляд на пленников. Его лицо побагровело, мышцы шеи чудовищно напряглись, а рот раскрылся в страшном оскале.
– Держите его! – тихо, но решительно приказал Визаний и сам мягко повис на плечах впавшего в бешенство командира. – Энель комит, нам нужны эти пленные, мы не можем убить их – приказ наварха!
Два эпибата дернулись вперед и робко, чисто символически протянули к Вордию руки. Впрочем, тот быстро пришел в себя.
– Где девочки? – спросил он глухим, убийственно спокойным голосом. – У Соргия были две сестры-близняшки. Что вы с ними сделали?
Один из пленных, что постарше, в гарнизонных доспехах, пожал плечами и, не глядя в глаза, тихо ответил:
– Это людей лихих работа, что из тюрем выпустили. Мы их сами гоняем… Ни к чему непотребства эти, не по-людски как-то…
– Оно и видно, гоняете! – резко отозвался Улькеций. – Как шакалы за ними подчищаете, что те не унесли!
– Ну, это уж время такое, – смущенно пожал плечами мятежник.
– Ищите! – приказал Вордий и сам решительно двинулся вперед. – Две девочки, семь… нет, восемь лет, и мужчина – небольшого роста, чуть полноватый, с острым лицом!
Эпибаты начали обход разоренной усадьбы. Казалось, громили здесь все, что не смогли унести. Даже тяжеленный стол из лазурного камня был расколот пополам, словно кувалдой. На мозаичном полу был кошмар из обезображенных тел. Вордий зажал нос от ужасной вони, Улькеция и нескольких эпибатов стошнило.
– Тут же ничего нельзя разобрать! – отирая рот ладонью, в отчаянии произнес командир первой нумерии.
– Нашли, нашли! – раздался возглас из кухни.