Посреди России

— Подсунь там, если мимо! — крикнул он Рябку. Тот стоял в стороне, приоткрыв рот и вжав голову в плечи.

— Слышишь?

Рябок кивнул, но не подошел.

Осторожно, без рывка натянулся трос — и лев медленно завалился набок, размозжив мягкую древесину свежего дереза.

— Пор-рядок! Отцепляй, Рябок!

Генка вышел полюбоваться на свою работу. Лев лежал на боку и уже не казался таким живым, каким был в привычной позе.

— Пор-рядок! — с удовольствием повторил Генка и потер ладонь об ладонь. — А теперь перекусим.

Генка достал обещанную колбасу и маленькую буханку светлого городского хлеба, купленные в Ленинграде у вокзала. Трактористы расположились на траве. Легли на животы, нос к носу. Колбаса и хлеб — между ними, на кепке. Генка разломил буханку, надрезал ногтем колбасу и тоже разломил. Приступили.

— Далеко ездил? — спросил Рябок.

— Далеко.

— Зачем?

— На работу устраивался. Хорошо там, как в городе, не гляди, что колхоз.

— А чего не остался?

— Клейстеру не хватило! — усмехнулся Генка. — Но будь уверен: меня там уже зачислили. Вот здесь разберусь с делами — и туда.

Помолчали. Трактор тихонько тарахтел, на малых.

— Зачем тебе? — кивнул Рябок на каменного льва.

— Чтобы виду давал больше, ясно?

— Не-ет… — Рябок пригнул голову, глотая непрожеванный кусок…

— Эх ты, Рябок!.. Тут понятие надо иметь и, как говорит мой друг архитектор, вкус!

— А куда его? — опять Рябок про льва.

— К крыльцу.

— Вместо собаки! — засмеялся Рябок, так что колбаса крошкой вылетела изо рта. Он утерся, замолк.

— Вместо, не вместо, а службу сослужит верную, понял? Ну да ты сам увидишь!

Генка представил, как встанет у его крыльца этот лев, и вдруг перестал жевать, выкатил глаза. Он вспомнил грязь у крыльца, так не понравившуюся архитектору.

— А ну, посиди-ка тут, я сейчас!

Рябок видел, как Генка укрепил на тракторе трос, сел в кабину, и трактор рванулся в глубь парка, откидывая назад вырубленный гусеницами дерн. Где-то на самом краю, у оврага, остановился, приглох. Минут через пять снова заработал на полную мощность и опять затих. Так повторилось раза два. Потом по парку разнесся ровный рабочий гул, и вскоре над кустами показалась желтая кабина. Рябок встал, дожевывая колбасу, и пошел навстречу. Трактор сделал разворот, и стало видно, что за трактором тащилась большая мраморная плита, опутанная тросом. Генка ловко подъехал и втащил плиту.

— Теперь полный пор-рядок!

Он отцепил трос от трактора, свободным концом обвил лежавшего на боку льва. Посмотрел, хорошо ли лежат камни, и остался доволен.

Прицепили «пену» и поехали в деревню, доедая на ходу свой обед. По пути бросили сверху десятка два подсохших деревьев, срубленных на дедовом покосе, и двинулись к деревне.

— Мировое дело сделали, а ты боялся! — кричал Генка в самое ухо Рябка и оглядывался в заднее оконце.

На «пене» под раскрывшимися почками мертвых деревьев спокойно лежала Генкина добыча.

Через речку решили переехать не по мосту, а вброд, у Синего камня. Берег пологий, не глубоко, да и раньше приходилось переезжать здесь, особенно когда прорывало на купальне плотину, что была ниже по реке. Перед мостом Генка придержал правую гусеницу, развернул трактор вправо, отъехал от дороги, снова выправил поперек ручья и рванул на скорости вперед. Машина ничуть не тормознула на плотном песчано-каменистом дне и вырвалась на другой берег, но занесло «пену», и лист со всего размаху врезался кромкой в камень. На какой-то момент дернуло машину назад, мотор кашлянул, и вот уже снова оба приятеля откинулись в кабине назад, а трактор полетел налегке.

— Стой! — кричал Рябок не своим голосом.

Генка тоже почувствовал неладное, врубил нейтральную, сбавил газ. Вышел.

Лист врезался под нависший край Синего камня и вырвал у трактора серьгу. Генка кинулся ко льву и плите, но те были целы, их спасли дрова. Рябку же наплевать было на все эти камни и Генкины дурачества, он до слез был расстроен поломкой: теперь у трактора не к чему будет цеплять ни «пену», ни прицеп — словом, надо становиться на ремонт, а вспашка? А если председатель узнает, а он точно узнает, сегодня же, что тракторист нарушил решение правления да еще отдал трактор другому и сорвал пахоту, — несдобровать.

— Здо́рово! — улыбался Генка. — Ты посмотри, как всадились, а ни лев, ни плита не кокнулись! Здорово!

Лев съехал в воду и встал так удачно, что из воды торчала только голова. Плита встала на ребро и приткнулась к берегу. На ней запестрела отмытая водой надпись.

— Чего теперь делать-то? Доездились… — хлюпал носом Рябок.

— Плюнь! Подумаешь — серьга, делов-то! Сейчас вон поедем к кузнице, я тебе приварю за десять минут.

— Приваришь! А где электроды?

— Должны быть в кузнице!

— Были да сплыли! — нервничал Рябок, не осмеливаясь, впрочем, откровенно сердиться на Генку.

— Я сказал — заварю, значит, так и будет! А ты чеши пока домой да не болтай много.