Посредник

— А, забудь, — Академик покрутил головой по сторонам, — здесь лес и я душой отдыхаю. А скажи мне вот, что.

Седов недоуменно посмотрел на Академика.

— Какие лучше здесь скамейки сделать — постоянные или переносные.

— Не знаю, — опешил Седов.

— Вот и я не знаю, — Академик сделал, кислую мину, — кто говорит складные, а кто и за стационарные. Складные скамейки не портят пейзаж, а стационарные создадут антропогенный этюд. Так и спорим. Вот пока и приходиться скамейку таскать. Пошлите, присядем.

Академик показал на заросли терновника, рядом с ними стояла раскладная скамейка.

Они сели.

— Говори, — уж если пришел, — Академик размеренно вытянул ноги.

Седов прокашлялся:

— Почему мы здесь?

— За дело, — Академик осторожно почесал затылок, — наверху мы неугодные.

— Но здесь можно жить лучше, чем наверху.

— Легче, — саркастически улыбнулся Академик, — легче жить. Просто легче.

— Почему? — поинтересовался Седов.

— Здесь нет правительства, власти, армии. Мы все делаем сами. И то, что не идет на вооружение, бюрократию и СМИ все для нас, — Академик произнес это как заученную фразу, — просто мы выбросили лишнее из общества. И оттого живем припеваючи.

— Это, что коммунизм? — поинтересовался Седов.

— Бросьте милейший, — Академик потер нос, — какой к чертям собачьим коммунизм за решетками. Какая идиллия в жизни заключенных и отбросов? Вы Макаренко часом не читали? Оттуда ноги растут? Мы худший сорт отбросов, нас даже воспитатели не видят, а для остальных мы просто умерли.

— Но как тогда все это работает? — не унимался Седов.

— Когда — то давно, — Академик как-то отчужденно потер нос, — меня еще здесь не было, правительство стало разрабатывать залежи угля. В центральном регионе России его море. Море угля. Но до похолодания его никто не считал, не рентабельно было его добывать. Все изменили заморозки. Сначала им пытались греться, но ветрогенераторы дешевле, да они еще и практически вечные.

Академик хмыкнул:

— Если и есть что-то вечное, то это ветрогенератор. Далее из этого бурого угля стали делать всякие нужные вещи — материалы, пластики все из него. Это и вывело Россию на первое место в мире. Временно конечно, но вывело. Дальше еще проще. Никто не хотел здесь горбатиться, все предпочитали мерзнуть на поверхности. Поэтому правительство и стало опускать сюда самых неисправимых. Всех тех, кого надо или уничтожить или куда — то деть. Вот и придумали эти страшные рудники, рудники с которых нет выхода. Потом учли пропагандистский эффект страха от подземных рудников и власть решила сохранить их навечно. Как вечный дамоклов меч для потенциально недовольных.

Седов недоуменно пожал плечами:

— А они об этом не знают?

— Кто они? Правительство, что-ли?

— Да, российское правительство, — согласился Седов.

— Нет, — отрезал Академик и опять стал проявлять интерес к собственному носку, — наверное, не знают. Сначала они думали, что мы сдохнем, потом мы заключили с ними договор — уголь в обмен на воду и воздух. Этот договор работает и сейчас. Энергию мы получаем от них, но только пять процентов. Они сделали, простые расчеты и решили, что этой энергии нам хватит только для того, чтобы еле греться. Вот поэтому-то все на Земле и уверены, что здесь ад — темный и холодный, а работают все из-под электропалки. Ходят здесь стаи уголовников и едят друг друга живьем. А здесь термические энергоустановки, вечные, как и ветрогенераторы. Одна контора делала.

А как же питание, — переспросил Седов.

— Питание, — Академик выпрямился на скамейке и размял затекшую спину, — питание элемент пищевой цепи, результат энергии. Если бы мы жили, как думают там. Там, — Академик резко ткнул пальцем вверх, — то ели бы их хлолерные рационы, да и то по инвалидским нормам. Вот так все дело в энергии, вы это лучше меня должны знать.

Седов согласно кивнул:

— Я уже понял, что здесь где-то прорва энергии, но где? Где конкретно?

— Ха, — Академик улыбнулся, — энергия везде есть. Помниться был в советское время какой-то великий ученый, так он, сидя в зоне, собрал ядерный реактор. Реактор для связи с потустороннем миром. Так многие ему верили и даже на государственную премию выдвинули.

— За реактор? — переспросил Седов.

— Да, нет, за альтернативный подход к научным проблема. А если серьезно, то все просто, есть перепад температур между поверхностью земли и горячим ее ядром. Если его грамотно использовать то энергия неисчерпаемая. Важно иметь перепад температур между точкой А и точкой Б.

— И чем холоднее на поверхности, тем больше энергии здесь, — продолжил мысль собеседника Седов.