Посредник

— Да. А вы быстро схватываете. А все говорят, что в России образование деградирует, — Академик сорвал листик и понюхал его, — вот посмотрите, он тоже растет от перепада температур. А если серьезно, то мы еще подкачиваем от их ветрогенераторов. Но они об этом не знают, добавьте пару реакторов на быстрых нейтронах и картина готова — энергии у нас хоть залейся. Хватает и на производство и на животноводство и на массу народа. Дело не в количестве энергии, ресурсов, а в управлении ими. Эффективности. Помните в легендарном ХХ веке Россия была нищей, а продавала бесценную нефть. За бумажные деньги. Причем это считалось хорошим делом, этим даже хвалились.

Седов улыбнулся.

— Да, да хвалились, — сказал Академик, — и никто не подумал продавать продукты нефтепереработки. Просто гнали невозобновимые ресурсы за бумажки.

— Варвары, — проскрипел Седов.

— Варвары, — охотно согласился Академик, — и дураки. Сколько можно было сделать из той нефти и представить сложно. А потом все кончилось, как только сделали первый коммерческий электромобиль и первый мощный ветрогенератор.

Разговаривая они поднялись со скамейки и неторопливо вышли к пруду. Он был широк и глубок, с двух сторон на него выходил лес, а еще на двух сторонах пока работали машины выгрызая породу.

— Мы залили его недавно, — сказал Академик, — может год или чуть больше. А скоро, наверное, пустим в него крокодилов.

Седов рассеялся.

— Да нет серьезно. Температура позволяет, дело только в создании системы контроля за этими тварями. Эта система должна быть природосообразна и безопасна. Вроде и есть, а вроде ее и не видно. Крокодилы нужны для завершения пищевой цепи.

Академик поднял мелкий камешек и бросил в воду:

— Там уже есть рыба. Много хорошей рыбы. Редких пород.

Темно-голубая вода пруда тихо плескалась у песчаного берега, откатываясь от обуви Седова и Академика.

— Вы знаете, пожалуй, на сегодня хватит, — Академик сорвал лист и бросил в воду, она подхватила его и отнесла от берега, — скоро у вас появятся иные, более сложные вопросы. Но чтобы я на них ответил, вы должны их сформулировать

Седов молчал.

— не спешите. Вам некуда торопиться. Здесь вообще некуда торопиться, надо только думать. Думать и жить.

Они, молча, постояли несколько минут, а потом расстались. Седов надеялся, что надолго.

Седов вышел и потерялся под подсвеченным скрытыми галогенновыми лапами сводом. Бывшим для обитателей подземелья небом.

Сначала, жизни в подземель, его поражал местный искусственный ландшафт: поля, леса, саванны, джунгли, болота. Потрясло искусственное море. Покоряли горы с белоснежными вершинами и холодными быстрыми реками. Он не мог не обойти общественные здания с библиотеками, кинозалами, аттракционами, украшенные затейливой мозаикой, росписями, голограммами.

Кружилась голова от высоченных храмов различных концессий. Он терялся среди жилых домой различных типов. В подземелье были собраны жилые постройки всех времен и народов. Эта эклектика придавала подземным городам вид праздничного карнавала.

Его глаза болели от бесконечной череды произведений искусства спрятанных здесь. В точной копии Петродворца он видел Янтарную комнату и экскурсовод сказал, что это та самая оригинальная комната. Спасенная немцем — фанатиком в Южной Америке.

Потом он обвыкся и привык. Не мог привыкнуть только к тому, что улицы в подземелье зовут штреками. Старожилы утверждали, что это очень древняя традиция, идущая от первых поселенцев.

Часть третья …На рать идучи

Глава 1

Прошли лирические времена махания мечом или секирой. Вслед за ними отошли в легенды и чудесные мгновения боевой романтики, вроде отрубленных рук, ног и выпущенных из брюха вонючих кишок.

Современная война это грандиозные проблемы организации и снабжения армии, а не воспетые в школьных учебниках победы и зарытые в могилках поражения. Война это бесконечная работа, изматывающая и кропотливая. Эта работа изматывает, выворачивая душу и разум наизнанку, так она бесконечная и так бессмысленна.

Поэтому, с тех благословенных пор, когда Георгий Константинович Жаров согласился спасать Европу и все цивилизованное человечество от черной угрозы Антарктического нашествия он лишился и сна и отдыха. Посерел в лице, похудел, поглупел. Руки Президента мелко тряслись, голос стал надтреснутым, мешки под глазами из серых стали сине-черными.

— А, а, а, а, — выдохнул Жаров утомившись рассматривать бесконечные отчеты министерства обороны и министерства внутренних дел.

Все было плохо. Проблемы множились как снежинки в ветреные дни. Мобилизация дала только сорок тысяч человек. Пришлось призвать в армию и преступников и даже взять целиком призыв следующего года. Так еле влезли в численный лимит армии, представленный спонсорами.

И хотя министр обороны Сенкевич бодро обозначил экспедиционный корпус в сто восемьдесят тысяч человек, качество этой армии было сомнительно даже для всегда бодрого Патриарха.

Жаров устало облокотил голову на высокую спинку кресла. Задумался.