Пост-капитан

Британское правительство было прекрасно осведомлено о том, что Каталония, испанская провинция, точнее объединение из нескольких провинций, сосредоточение большей части богатств и промышленности королевства, горела желанием вернуть независимость; правительство знало, что мир долго не продлится: Бонапарт спешно строит корабли; и что утратившая целостность Испания сильно ослабит любую коалицию, во главе которой он вступит в неизбежную войну. Это ясно давали понять обращавшиеся к правительству представители различных групп, выступавших за независимость Каталонии; впрочем, это и раньше было очевидно: Англия уже не впервые интересовалась Каталонией в стремлении ослабить своих потенциальных врагов. Разумеется, Адмиралтейство интересовалось каталонскими портами, верфями, доками, снабжением флота и связанными с ним отраслями промышленности; одна только Барселона имела неоценимое значение, а ведь имелись ещё и другие порты, включая Порт-Маон на Менорке, британское владение, непонятно почему отданное политиками в ходе недавних мирных переговоров. Следуя английской традиции держать независимые разведывательные службы, лишь частично или же совсем не контактирующие друг с другом, Адмиралтейство располагало своими агентами, занимавшимися каталонскими делами. Однако очень немногие знали язык, мало кто разбирался в истории этого народа, и уж вовсе никто из них не мог объективно оценить притязания различных организаций на то, что именно они являются истинными представителями каталонского сопротивления. Несколько купцов из Барселоны, ещё несколько из Валенсии; но это были ограниченные люди, а из-за долгой войны они потеряли связь со своими друзьями; так что для Адмиралтейства доктор Мэтьюрин являлся наиболее авторитетным советником. Его связи с ирландскими мятежниками в молодости не были секретом, но его честность и полнейшая материальная незаинтересованность никогда не ставились под сомнение. Адмиралтейство также с глубоким почтением относилось к его статусу в научном мире, кроме того, за него поручился не кто-нибудь, а Главный медик флота: «"Новый взгляд на дегтярную воду" доктора Мэтьюрина и его замечания по поводу надлобковой цистотомии[23] должны стать настольными книгами каждого хирурга: поразительная точность практического наблюдения…» Уайтхолл ценил его гораздо выше, нежели Чампфлауэр; там были в курсе, что он — не просто хирург, а доктор медицины, что он владеет кое-какой собственностью в Лериде, и что его отец-ирландец имел обширные связи среди первых семей этого королевства. Чёрному Сюртуку и его коллегам также было известно, что в своём обличье медика, учёного, прекрасно владеющего каталанским и испанским, он может так же свободно передвигаться по стране, как и любой местный житель: несравненный агент, надёжный, осторожный, имеющий превосходное прикрытие — человек их сорта. По их мнению, даже лёгкий налёт католичества лишь ещё одно очко в его пользу. Чтобы удержать его, они были готовы выжать все свои секретные фонды, но он не брал ни пенни: осторожное прощупывание на эту тему не встретило ни малейшего отклика ни у него, ни у его кошелька.

Он покинул здание Адмиралтейства через боковую дверь, пересёк парк и направился вверх по Пикадилли на Бонд-стрит, где обнаружил Джека, по-прежнему пребывающего в нерешительности.

— Знаешь, в чем дело, Стивен, — сказал он. — Я не могу понять, действительно ли мне нравится звучание. Вот, послушай.

— Если бы сегодня было немного теплее, сэр, — сказал продавец, — она бы показала, на что способна. Вы бы слышали, как на ней играл мистер Галиньяни на прошлой неделе, когда мы ещё топили камин.

— Ну, не знаю, — сказал Джек. — Думаю, сегодня я её не возьму. Заверните мне, пожалуйста, вот эти струны, и канифоль тоже. Придержите скрипку, к концу недели я так или иначе дам вам знать. Стивен, — сказал он, беря друга под руку и переводя его через оживлённую улицу. — Я, должно быть, битый час играл на этой скрипке, но так и не могу решить. Джексон в конторе отсутствовал, его партнёр тоже, так что я пошёл прямо сюда. Это странно, чертовски странно и досадно, мы ведь уговорились о встрече. Но его не было на месте, только этот дурак-клерк, который сказал, что его нет в городе — они его ждут, но не знают когда. Зайду засвидетельствовать почтение к Старому Джарви, просто чтобы напомнить о себе, и поедем домой. Джексона я ждать не стану.

Они поехали домой и обнаружили дождь на том самом месте, где его оставили — дождь и пронизывающий восточный ветер. Лошадь Джека потеряла подкову, и они потратили добрые полдня на поиски кузнеца — угрюмого и грубого мужлана, который загнал гвозди слишком глубоко. Когда они добрались до леса Эшдаун, уже стемнело; к этому времени лошадь Джека совсем охромела, а ехать оставалось ещё далеко.

— Дай-ка я взгляну на твои пистолеты, — сказал Джек, когда деревья придвинулись ближе к дороге. — Ты ж понятия не имеешь о том, что кремни надо обстукивать.