Постчеловек: глоссарий

Напротив, настроение, как отмечает Кэрролл, «зависит от общего состояния организма, уровня его энергии, уровня ресурсов у него в распоряжении, позволяющих справляться с экологическими вызовами, а также степени напряжения, в котором он оказывается по результату соотношения между своими ресурсами и вызовами» (Carroll, 2003: 529, выделено мной). Здесь Кэрролл говорит о том, что если эмоция является результатом внешнего нарушения ваших аффективных границ, то настроение выступает результатом внутренней или, скорее, интернализованной дезинтеграции аффективного регистра. Возможная нехватка сна либо его переизбыток, стресс, релаксация, недостаток физической активности, переизбыток физической активности, нездоровое питание, употребление фруктовых напитков или все это, вместе взятое, дезорганизуют нормальное эмоциональное устройство работы тела, его интенсивности. Да, я предполагаю, что дело в этом: аффективная автоматика организма разбалансирована. Действительно, продолжает Кэрролл, настроение неинтенционально и зачастую затянуто: «Когда я раздражителен, – пишет он, – нахожусь в раздражительном настроении, нет никого или ничего, раздражающего меня в частности. Все, что попадается мне на пути, может стать местом моего дурного настроения» (Ibid.: 526). В этом случае злость, которую я чувствую по отношению к моему партнеру, возникает до инцидента с мусором, и по этой причине она не связана с моим партнером, хотя оба они могут ее усугубить. Злость не отступит, когда он или она извинятся. Эмоция, проницательно подсказывает Кэрролл, движется напролом, невзирая на детали, настроение же «затягивает окружающие детали в свою орбиту» (528). Разница между «Сайнфелдом» и Captain Boomer, между мячами для гольфа у Крамера и прибитой к берегу корягой не только количественная, но и качественная. «Сайнфелд» представляет антропоцен, или как там он в то время называется, в виде эмоции, ориентированной, локальной и краткосрочной, сформированной определенным событием, определенным нарушением наших аффективных границ. В отличие от него, Captain Boomer и Элиассон представляют антропоцен в виде настроения, как лишенный объекта или же могущий без такового обойтись, глобальный, продолжительный сентимент, который влияет и не может не влиять на все другие интеракции. Нам больше не нужно ездить на пляж, чтобы почувствовать, как мы нанесли вред окружающей среде; пляж теперь всегда уже с нами; мячи для гольфа, кит, плавучее дерево всегда с нами, неизменно. Как пишет Наоми Кляйн в книге «Это меняет все», речь идет не менее чем об «экзистенциальном кризисе» (Klein, 2014: 15): «страхе, возникающем из-за того, что мы живем на умирающей, день ото дня все менее живой планете». Это страх, который «не исчезнет… это полностью рациональный ответ на невыносимую реальность жизни в умирающем мире, мире, который многие из нас помогают убивать» (Ibid.: 28)[166]. Действительно, это состояние, в котором мы родились и будем рождаться до тех пор, пока, как я полагаю, есть Мать-Земля, дающая нам жизнь.

См. также: Экософия; Анимизм (Limulus); Метамодернизм.

Тимотеус Вермюлен

(Перевод Веры Федорук)

Экософия

Согласно нобелевскому лауреату Паулю Крутцену (2002), мы живем в эпоху, называемую антропоценом, эпоху, когда человечество выступает геологической силой, ответственной за фундаментальные изменения биосферы. На такое заявление его как геолога подвигли дыры в озоновом слое и рост содержания углекислого газа в глубинных слоях арктических льдов. Но, заявляет Крутцен, эти фундаментальные изменения затрагивают не только геологию. Присутствие человека меняет Землю во множестве аспектов, и Крутцен развил эту мысль в недавних статьях, написанных совместно с рядом ученых, озабоченных теми же вопросами (Steffen et al., 2011; Zalasiewicz et al., 2010). Разрушение среды обитания и ввоз инвазивных видов являются причиной масштабных вымираний; закисление океана меняет химический состав морей; урбанизация серьезно усиливает темпы оседания и эрозии почв. Безусловно, дискуссии на эти темы в настоящее время продолжаются, и не существует общепринятого мнения насчет того, насколько серьезным является это воздействие человечества на окружающую среду. К примеру, новые методы измерения недавно показали нам, что глобальное потепление происходит главным образом в северном полушарии и что временные локальные интервалы с повышением температуры случались в истории Земли и ранее (Moinuddin et al., 2013).