Постижение России. Взгляд социолога

Демагогичность статьи заключается в том, что из текста ее неясно, права и свободы какого человека и гражданина должна защищать РФ. Формально (и согласно тексту) ими могут быть права и свободы любого жителя планеты (гражданина США Барака Обамы или международного террориста Уссамы бен Ладена). Эта статья поневоле заставляет вспомнить старый советский анекдот, в котором рассказывается о встрече представителя некой малой народности, вернувшегося из Москвы после очередного съезда, с земляками. Земляки спросили его: «Правда ли, что у нас «все делается во имя человека, для блага человека?». – «Правда, – отвечает вернувшийся. – И я видел этого человека!».

Возможно, в упомянутой статье «подразумевается», что речь идет о гражданине России и человеке, как жителе страны, но в законодательных актах, тем более в Конституции, не должно быть неких «фигур умолчания», когда смысл того или иного положения «подразумевается».

Эта статья не защитила по факту права и свободы основной массы российских граждан, которых ельцинский режим лишил денежных сбережений, собственности на средства производства, и которым годами не выплачивал зарплату, пенсии и пособия, сокращая продолжительность их жизни. Известно (из личного опыта автора) что в период «радикальных реформ» в шахтерском городе Инте детей нередко кормили кашей, сваренной из комбикорма для скота.

Подобные странные, если не сказать «дикие», вещи возможны в немалой степени потому, что ясно и недвусмысленно ни одна из двух главных ценностей, которые обязано защищать государство, в этой Конституции не указаны. Вторая ценность – нация, население страны в целом, но отношение к ней «реформаторов» красноречивее всего выразил Гайдар своей «исторической» фразой относительно результата реформ: «Большинство выживет» (в Интернете масса аналогичных людоедских высказываний «реформаторов»).

Во-вторых, необходимость изменений вызвана и тем, что легитимность Конституции сама по себе весьма сомнительна. Ее принятие сопровождалось грубейшими нарушениями даже установленных Ельциным «правил проведения референдума», незаконных самих по себе. Да и проголосовали в референдуме за нее всего от 23% до 35% от общего списочного числа избирателей [Лукьянова. Электронный ресурс][42].

В-третьих, упомянутая Конституция «несет на себе печать метаний из одной крайности в другую российской верховной власти» [Становление новой российской государственности. 1996, с.23]. И поэтому нужно, сглаживая следы подобных метаний, придать главному документу страны логически стройный вид. Опираясь, конечно, на четко заявленные ценности и правильно понятый и сформулированный национальный интерес.

Наконец, очевидно, что она составлялась на основе очередной, якобы «правильной», либеральной идеологии, заимствованной ее авторами из некритически воспринятого опыта западной демократии. Цель ее принятия якобы состояла в возможно быстром переходе от «тоталитарного общества» к «современному», от «патерналистско-криминогенного квази-государства» к «правовому» и т.п. [Становление новой российской государственности. 1996, с.12–14 и др.]. Прошедшие же десятилетия со всей очевидностью показывают, что эта идеология служила прикрытием главной реальной цели «реформаторов» – возможно быстром присвоении общественного богатства, накопленного гражданами России (и СССР) в течение советского периода и ранее.

В этой связи является лукавым (а, точнее, лживым) второй пункт статьи 13 Конституции РФ, включенный в нее ее составителями. В нем говорится, что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Сомнительно, что авторы этой Конституции наивно полагали, что идеология того или иного общества должна быть заявлена в документе, подобном «Манифесту Коммунистической партии». Если считать идеологию системой взглядов, имеющих целью защиту ценностей и интересов, то вполне достаточно заложить ценности и интересы в основу правовой системы государства и обязать государство их защищать.

Без той или иной идеологии никакое государство (и общество) не могут длительно существовать и устойчиво развиваться. Известно, «разруха начинается в головах» (Булгаков, вероятно, перевел на общеупотребительный язык мысль О. Конта об анархии умов как предпосылке и следствии Французской революции, а также связанных с нею ужасах). Сказано также намного раньше, что «если царство разделиться в самом себе, не может устоять царство то; и если дом разделиться сам в себе, не может устоять дом тот» [Мк. 3. 24–25].