Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1

В криминальном государстве государство оказывается полностью присвоенным, а все его институты связаны между собой и формируют единый коррупционный механизм. Как следствие, преступные деяния правящей элиты невозможно преследовать по закону [♦ 4.3.5.2]. Однако от этого сами деяния не перестают быть незаконными – как раз наоборот [♦ 4.3.4.3]. Помимо использования законных инструментов государственной власти, криминальное государство совершает правонарушения, сопровождающие коррупцию. Они включают в себя незаконные действия (вымогательство, мошенничество, хищение, незаконное присвоение имущества и средств, отмывание денег, инсайдерские торговые операции, соглашения, ограничивающие конкуренцию в госзакупках или процедурах предоставления концессий и т. д.), а также действия, которые не являются незаконными сами по себе (ходатайства, вносимые независимыми представителями парламента, инициирование налоговых проверок и т. д.). Таким образом, хотя большая часть деятельности этих государств принимает законные формы, правящая элита, согласно Палермской конвенции[279], проявляет признаки организованной преступной группы: участие «трех или более лиц» в группе «существующей в течение определенного периода времени и действующей согласованно», «имеющей иерархию» и «внутренние механизмы, усиливающие взаимозависимость ее участников», а также ставящей своей «целью совершение уголовных преступлений» с требуемым «распределением задач» и «наймом» сторонних лиц, не входящих в преступную группу, при необходимости.

Незаконность действий криминального государства довольно трудно установить, поскольку в современном государстве, основанном на верховенстве права, такие полномочия имеет суд, а согласно определению криминального государства, судебная власть в нем не обладает достаточной независимостью, чтобы идти против правителей. Тем не менее существуют два феномена, которые подтверждают (и так довольно правдоподобные) заявления исследователей о незаконном характере действий криминального государства. Во-первых, не без участия правящих акторов, совершающих определенные действия и продвигающих определенные правила и назначения, деактивируются надзорные механизмы. У криминальной организации, будь она частной или государственной, есть три ключевые потребности: источники денег, возможность их отмывать и безнаказанность ее членов. Криминальное государство должно добиться удовлетворения каждой из них с учетом того, что деактивация надзора нужна для третьего пункта[280]. Она достигается через политически выборочное правоприменение, включающее ситуации, когда генеральная прокуратура постоянно отклоняет жалобы против правящей элиты. Неработающие механизмы контроля – это одно из важнейших условий для проведения успешных коррупционных сделок, особенно если они совершаются регулярно. Естественно, если бы все действия были законны, в этом не было бы необходимости, поскольку тогда даже независимый суд не нашел бы к чему придраться [♦ 4.3.5].

Во-вторых, в полностью правовом государстве члены общества занимают определенные позиции в различных структурах, выполняя роли, предусмотренные этими позициями. В таком государстве нет места тем, кто мог бы выступить посредником между обладателями реальной политической или экономической власти и официальными акторами из этих сфер. Другими словами, де-юре и де-факто их позиции совпадают, и не требуются никакие дополнительные игроки, которые скроют разницу между действительным и номинальным социальным положением, богатством и властью тех, кто эти роли выполняет. В то же время в криминальном государстве возникают так называемые экономические подставные лица, формально владеющие колоссальным состоянием, на деле принадлежащим верхушке правящей элиты, которой закон не позволяет обогащаться за счет государственных расходов [♦ 3.4.3].

2.4.5. Объединяя уровни толкования для различных измерений: определение мафиозного государства