Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

На Западе с начала XVIII века и на закате меркантилизма свободная торговля и предпринимательство привели к появлению частных капиталистов, в значительной степени независимых от политической сферы. К XIX веку западные государства начали более нормативно защищать права собственности и реже выбирать тех, кто приобретет выгоду от экономики[224], что имело первостепенное значение для (1) разделения сфер политической и экономической деятельности и (2) развития структуры собственности преимущественно за счет рыночных сил[225].

В то же время на Востоке создание частной собственности и современного капитализма было гораздо более политически обусловленным процессом. Так обстояли дела уже в эпоху промышленной революции[226], но по-другому и быть не могло, когда после распада советской империи необходимо было восстанавливать институт частной собственности. Это объясняется тем, что собственность не просто не была защищена, как, например, в те времена, когда западные государства не защищали права собственности должным образом, но и вовсе была запрещена в коммунистических диктатурах[227]. Недостаточно было начать защищать права частной собственности (хотя страны, сменившие режим, не добились должным образом даже этого)[228]: необходимо было трансформировать бывшую государственную собственность в частную, чтобы она смогла начать функционировать как капитал в экономическом смысле. В рамках организованного сверху процесса приватизации государство выбирало тех, кто станет собственниками; или, по крайней мере, те, кто могли бы стать собственниками (1), должны были получить свою собственность от государства в соответствии с государственными правилами и (2) вести свою деятельность в правовой среде, созданной параллельно с приватизацией. Теоретически это могло бы привести, по выражению одного экономиста-транзитолога, к «отделению частной сферы жизни от публичной, то есть относительной независимости частной экономической деятельности от политики»[229]. Однако в действительности оба упомянутых выше условия получения собственности были далеки от нормативности и политической непредвзятости[230]. Результатом стало отсутствие разделения сфер политического и экономического социального действия, которое приобретало разные формы в различных посткоммунистических странах.

Политика и экономика в странах интересующего нас региона всегда были тесно переплетены, однако, моментом, когда процесс разделения сфер социального действия западного типа был окончательно остановлен и заморожен, стала первая политическая реорганизация структуры собственности, а именно коммунистическая национализация. Придя к власти, коммунисты развернули (1) обычную национализацию, то есть захват средств производства и передачу их в собственность государства, и (2) коллективизацию, то есть принудительную централизацию сельскохозяйственного производства в колхозах[231]. В соответствии с идеологическими и политическими целями марксизма-ленинизма, капиталистический класс собственников средств производства был назначен врагом и ликвидирован, тогда как недавно созданная государственная собственность была пущена в ход при социалистическом централизованном планировании[232]. Экономической целью коммунистической национализации была форсированная индустриализация и модернизация[233], которые номинально проводились под марксистско-ленинскими лозунгами об уничтожении капитализма и эксплуатации рабочего класса и крестьянства[234].