Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

Словом «силовики» ‹…› обозначают сотрудников спецслужб и представителей вооруженных сил, включая бывших военнослужащих, занимающих руководящие посты в политических и административных органах власти, а также в крупном бизнесе. На федеральном уровне силовики представляют собой ряд более или менее связанных между собой неформальных сетей власти внутри российской правящей элиты ‹…›. Гипотеза относительно причин рейдерства и его длительного применения, заключается [в том, что] основные рейдерские группы были организованы и контролировались высокопоставленными чиновниками из региональных отделений ФСБ, которые с 2000 года являются истинными бенефициарами крупнейших рейдерских захватов. Именно поэтому прокуроры расследовали лишь малую долю всех рейдов, и лишь пара-тройка рейдеров были осуждены в судах. Этот тезис подтвердили недавние академические исследования, посвященные рейдерству. ‹…› После восстановленной в 2000 году государственной монополии на насилие проблема криминального захвата бизнеса была в значительной степени разрешена. Однако на смену ему пришло не верховенство права, а ситуация при которой сети силовиков используют судебную власть, государственный аппарат и монополию на насилие для личного обогащения. Силовики смогли удачно монетизировать свой административный ресурс либо путем захвата успешных частных компаний, либо через получение доли денежных потоков, производимых этими компаниями[310].

Все посткоммунистические режимы были различны по широте спектра применяемого рейдерства: от белого до черного, от несистематических случаев применения насилия до централизованного и «легализованного» корпоративного рейдерства. Россия прошла все три стадии и в итоге (в значительной степени) монополизировала, сконцентрировала и присвоила средства экспроприации, установив централизованную форму корпоративного рейдерства, которая способствует накоплению власти и обогащению. Параллельно с этой централизацией она, парадоксальным образом, создала определенную форму защиты собственности, которая в некоторой степени противоречит партизанским действиям более низкого уровня, применяемым в ходе серого и черного рейдерства[311]. Непременными условиями для защиты имущественных прав в мафиозном государстве являются, во-первых, лояльность верховному патрону, а во-вторых, такое положение людей, входящих в близкие к приемной политической семье круги, при котором у них нет необходимости захватывать чью-либо собственность. Согласно опросам, проведенным в 2008 и 2011 годах, российские менеджеры, владеющие недвижимым имуществом и имеющие при этом личные связи с приемной политической семьей, считали, что их права собственности защищены гораздо надежнее, чем права тех, у кого таких связей не было[312]. Однако несмотря на произвольный характер этой системы, она создает более надежную для защиты имущественных прав обстановку, чем предшествующий ей период олигархической анархии. Если этого требует размер империи, верховный патрон делегирует право на корпоративные рейдерство и коррупцию (за исключением сферы добычи сырья и стратегических отраслей промышленности) региональным губернаторам из приемной политической семьи, которые воспроизводят национальную систему в более мелком масштабе [♦ 2.2.2.2].