Постник Евстратий: Мозаика святости

«Говорят, я сама-то не видела, и так жалко, так жалко. Матушка Сара и папа Иаков, едва приведут меня от вашего дома, держат в дому почти взаперти. Положено так: я же невеста. Должны поженить нас родители были как раз на Пасех. Представляете, все было готово. И Иаков, жених то есть мой, успел из Киева обернуться, возвратился с дарами. Он у меня из Киева будет, из великой богатой семьи, похвасталась ненароком девица. И столы наготовили уж такие, такие! (зажмурила очи), и гостей поназвали, и денёчек такой славный был, помните? А как меня наряжали, как наряжали!

И вдруг папочка приказал всё отменить! Сказал, что на Пасех нужно праздновать Пасху, и раббе его поддержал. Грешно, говорил, на Пасех ещё и свадьбу устраивать. Мамочка так расстроилась. Всё наготовили, наготовили и вдруг отменили!

Папочка сказал, что свадьбу устроим через неделю, вы ведь меня отпустите, ладно?

Понимаете, все мужчины ушли, и папочка, и дядя Фанаил, и даже раввин. Уходили на гору, на западный холм. Папа сказал, что вернутся к вечеру, и не раньше. Только Иаков туда не пошел, папа и Фанаил сказали, что Иаков уже не чужой, но ещё не совсем наш, не херсонский. Он и не пошел. Мы так мило болтали, пока мама и соседки всё убирали. Жалко, столько еды пропадет. Много еды вечером съели мужчины, они так веселились, представьте, когда вернулись ввечеру от холмов. Смеялись, но нас не подпускали к себе.

Только знаете, что было страшно?!

Они, когда возвращались, тогда, когда солнце клонилось к закату, там над горой небо светилось. Мы видели со двора, мы выскочили с Иаковом на двор, меня мама позвала: там над горой небо светилось. И небо было, как будто пламенем охватило. Такого заката даже бабушки не видали, и соседки тоже сказали, что такого еще не бывало. И небо – огнём, и как будто с небес колесница, почти до холма. Ой, как было страшно! Вы разве не видели? И гром такой, гром! Гремело недолго, но страшно то как! Так страшно, так страшно! Мамочка даже ушки закрыла и в дом убежала. Иаков тоже хотел убегать, но не в дом, а туда на холм, где дядя, и папа, и другие наши мужчины собрались. Ой, как гремел гром, как небо светилось! И та колесница, она, понимаете, как бы с неба скатилась на миг, и снова клубком поднялась. Вот тогда гром и гремел! Ни туч, ни дождя, а гром так гремел, как будто небо растрескалось!»

Мириам ещё б щебетала, но Демитра очнулась. История девочки разъясняла многое, но! но не всё.

Мало ли грома бывает, и даже зимой? С небес колесница, так то девчушка придумала, возраст такой. Привиделось бабкам, привиделось ей. Может, эта небесная странность предвествовала сильной грозе и землетрясению, и только то!

А народ и эта девчушка, неграмотные по своей сути, понапридумали колесницу и Голос с небес. Расцветили своими выдумками и понеслись сплетни в народ!

А вот что взрослые иудеи откинули свадьбу и отправились все, кроме чужого Иакова тайно на гору, это сюжет.

И Демитра пустилась в рассуды, пока шло лёгкое обмывание настоем лаванды. Килом (кил – местная мыльная глина, добывалась в районе Инкермана, экспортировалась за море как «земляное мыло», кил отмывал даже в соленой морской воде) решила не мыться: холодно всё-таки, холодно, пусть даже почти и апрель.

Пока одевали в нижнее платье из чистого шёлка, обдумывала странность события: иудей отказался от священного для него события – выдавать замуж дочь! И безо всяких на то причин? Странно, если не более, странно. Продукты и прочее, столько потрачено, и отменить? Это непривычно для любого отца, а для иудейского пахнет срамом!

Так что же случилось в иудейском квартале? Что случилось такого, что дромоны приплыли в Херсон? И какая тут связь, если связь существует? Дромоны приплыли помочь? Город, действительно, пострадал: землетрясением тряхануло жестоко пару-тройку кварталов, разрушило пару церков, полуразрушилась синагога. В монастырях потрескалась штукатурка на стенах, осыпались кое-где стены, в богадельнях тоже считали убытки.

Демитра даже издала наказ, естественно, через катепана: вызвать эпарха, подсчитать поквартально убытки в домах, богадельнях. Катепану было поручено подсчитать убытки по воинской части: казармы и водоёмы, нить берегов, портовые проблемы. Работы хватало обоим.

Но не настолько же, чтобы к ней не прибыть катепану. Эпарх, так тот трижды на день появлялся в доме стратига с докладом что, где и как, каждый раз подходя с долгим поклоном, извиваясь толстеньким телом, будто удав.

А катепан не явился ни разу.