Постник Евстратий: Мозаика святости

Прежде всего империи нужно что? Порядок и только порядок! А с чего начинается этот порядок? С отчётливой дисциплины прежде всех – главаря, точнее вождя. Главарь как то звучит вроде и пренебрежительно, но точно по сути. Ну, начнем с политесов, и назовём по-другому, более цивилизованному. Скажем так: вождь нации. А если государство вполне сформировано, правильным будет определение «государь». Государь, значит, есть государство. Есть и народ. А государь в каждом образовании называется, вождь, император, царь, базилевс, президент или даже король, в каждой империи называют по-разному. Суть же едина, он правитель народа, государства глава, он – государь.

А порядок и дисциплина далее от повелителя нации спускается до людей.

Должны люди налоги платить? Непременно обязаны. В суды должны обращаться с проблемами? А деваться куда, обращаются. И так далее. Поэтому нужен центр. Центр создания списка налогов и его выбивания из людей (не знаю ни одного примера, когда люди с великой охотой несли свое кровное в виде налогов, отдавая сборщикам-мытарям). Нужен центр высшей власти судебной, и так далее, по всем отраслям жизни огромной страны.

И высшим началом власти верховной был император со свитой своей, весьма и весьма многочисленной. Сановники помогали ему или вредили, всяко бывает. Но император обладал почти неограниченной властью. Мог казнить или миловать подданных, в том числе и самых высокопоставленных, даже членов семьи. Мог конфисковывать всё их имущество, и тут Алексей был старателен чересчур, отбирая на благо страны наворованное приближёнными. В любое время мог смещать и равно назначать на любые должности, и тут император старался на благо страны. А нравом ох как крутенек, как строг и внимателен. Бац! И голова вчерашнего фаворита летела с плахи в корзину. Бац! И вчерашний солдат командовал, по-нашему, корпусом.

Взнуздал Византию, как норовистую лошадь, и правил так долго, так долго, почти тридцать семь долгих годков.

Издавал император законы, был высшим судьёй, армией руководил, то есть являлся верховным главнокомандующим. Внешняя политика также грузом, тяжелейшим якорем висела на нём.

Как ни странно, он не был собственником имперских земель, но владения его были просто огромны.

В одиночку с объемом проблем не справится даже Комнин, и поневоле рос аппарат, разрасталась бюрократия. После Алексея удачно правил сын и наследник его Иоанн.

А потом? А потом империя развалилась. Формально, турки завоевали ее в пятнадцатом веке.

А в действительности, богатейшую изо всех стран человечества того времени, огромную по размерам и мощную своей армией (на штыках держится государство) что развалило? Да внутренний враг! Называется просто – коррупция. То есть масштабнейшее воровство всех чиновников, от самых от маленьких должностей до первейших из первых сановников.

И в утешение Византии скажу. Как правило, внешний враг, пусть то будет варваров орды, нападавшие на Рим в нашей эре, или Египет, подпадавший то под власть кочевого народа, как то было до нашей эры, или под власть Наполеона, что случилось и вовсе недавно, или масса примеров ещё, внешний враг, если можно так выразиться, был трупоедом. То есть грифом, шакалом, гиеной, поедавшим уже упавшее тело. А почему тела всех империй падали, и трупоедам оставалось только добить слабого ворога? А потому что империи сдыхали по внутренним по своим по проблемам. Сжирала их изнутри раковая опухоль коррупции, пускавшая метастазы во весь организм. И распадались империи, доставаясь врагам, оставляя нам только память о могуществе, о былом.

Могу привести ещё массу примеров, но не буду вас утомлять.

Вернёмся к Комнину.

При таких масштабах работы, когда суток не хватало, хоть прибавляй два-три часа, разве до выходок дочери, пусть и старшей, пусть и нравом в него? А если то и не выходка вовсе, а угроза империи? Планы царя-императора, планы на будущность дочери никак не могли совпадать с её полугрёзами о каком то придурке, завсегдатае дворцовых балов.

И, когда посмела влюбиться в дальнего родича, севаста Константина, отец осерчал. Крутой нрав Алексея стишала только Ирина. Младше его на лет десять, она приноровилась к нраву супруга. Да и то, дочь кесаря Андроника Дуки была славной царицей.

Мать заступилась за дочь, тем более, что родственник Константин им был далеко не чужим: хотя и седьмая вода, но всё же из императорского рода. Напомнила мужу про давнюю юность, утешила тем, что дочь, слава Богу, не умудрилась влюбиться в этериота (гвардеец императорской гвардии, состоявшей, в основном, из викингов и славян). Вон сколько красавцев, рослых и стройных, готовых излить своё семя в дочери императора лоно, скучают у всех на виду.

Недолго миловалась дочь кесаря-базилевса красотой Константина-севанта, пусть издали, на парадах да приемах отца. Пару взглядов нескромных в сторону рослого, не в меру красивого юноши, что еще надо в пятнадцать то лет? Ночами ворочалась, горела в любовном пылании, но лишнего не позволяла – отец бы убил. Но запрещать ей любить, это уж слишком даже для императора, так думалось ей.