Постник Евстратий: Мозаика святости

К вечеру появился нотарий по имени Саголива, звучно явился со множеством стражи, будто старый дряхлый, скорчившийся от болей монах мог руку поднять на него.

Взяли святого, несли на носилках, он совсем одряхлел от бессонья, болезней и голода. В доме ирандиаия положили в самой тёмной из тёмных клетушек, приставили самую сильную стражу; и так двадцать три дня пролежал он в безмолвии.

А уж потом принесли на судилище.

Принесли в сенат на носилках, старший сенатор приказал ему встать пред высоким собранием вершителей судеб.

Старец молчал. С визгом приказывал старший сенатор: встань перед нами! Пучило сенаторство от спеси, аж искорежило, но старец молчал. Слуги робко заступились за папу: «болен он, стар, на ногах опираться не может». Тогда сенатор грубо сказал: «тогда держите его, простолюдины!»

Воины поддержали святого, скрепив руки в замок: ноги старца дрожали, на мрамор сами встать не могли.

И стали поносить папу многие лжесвидетели, клянясь Священным Писанием.

Папа пытался, не разумея по-гречески, ибо был из латинян, через переводчика объяснить суть своего виденья Бога, но сенаторы грубо прервали святого отца, лишив его слова. Переводчика избранили и выгнали из судилища.

Папа твердил: «видит Господь, что великое благо мне сотворите, коли просто убьете меня!»

Но не пожалели его, не убили, а, с точностью наоборот, приказали привязать к позору столба, где стоять он не мог, посадили. Долго сидел, опустив седую главу, измученный папа.

Констант наслаждался позором врага, ковыряя в носу, болтая ногами в высокой башенке-тереме. Потом послал сакеллария с царскою волей: «Смотри, ты оставил Бога и Бог оставил тебя! Проклинайте народ этого пса, проклинайте!»

Кричала чернь анафему папе, и лишь немногие верные, плача, уходили с позорища.

Потом приказал сакелларий воинам взять блаженного и разорвать его по частям. Воины срывали одежды. Верхние сняли, нижние разорвали сверху до низу, показав черни срам дряхлого старца. Смердь, радуясь этой утехе, унижала достоинство папы, а папа терпел бесовскую немощь.

Надели вериги на шею, на тело, с позорищного места поволочили, неся перед папой меч обнаженный, которым он должен быть усечен.

Чернь из народа ругалась, поносила святого: «Где есть Бог его, где учение веры его?»

Ввергли в темницу, окружив злодеями да разбойничьим окруженьем, связанного тащили по ступенькам лестницы, смеясь над тем, как стучит голова о ступени, как льётся кровь от ушибов.

Разбойники и злодеи жалели его, утирали кровь, капали водицу в запекшийся рот.

Тогда перенесли его в Диомидову тюрьму, где холод иголками пробирал до костей, а еды совсем не давали.

Терпел папа святой бесовское поруганье, молчал.

Пришла жёнка тюремного стража, сжалилась над святым, умыла, укрыла своим одеялом. Так до вечера пролежал безгласный святой.

Вечером поздно старый Григорий, старейшина евнухов базилевса дворца, прислал к нему друга с просьбой не изнемогать в скорби, уповать лишь на Бога, ибо он не умрет. Папа был опечален: хотел смерти, как избавления от страданий.

Утром Констант посетил с величайшим визитом болящего патриарха Павла-еретика, который был уже при смерти, и хвастался, хвастался, хвастался жадной победой над папой.

А Павел заплакал, отвернулся к стене от базилевса лица и простонал: «увы, мне, увы, и это приложится к осуждению моему…»

«Ты что, сбрендил, старик», – голос базилевса гневно высок, а Павел стал плакать, просить прощения за папу, просил перестать мучить дряхлого старца.

Павел умер в продолж восьми дней.

Пришли к папе знатные гости: нотарий по имени Демосфен, иные знатные лица, передали ему: «Владыко, базилевс тебе говорит: в какой был ты славе, а в какое бесчестие впал. В бесчестии сам ты повинен!»

Папа смог только промолвить: «Аллилуйя Единому Царю бессмертному, аллилуйя»!

Долгих восемьдесят пять дней пребывал он в темнице. Разбойники, каторжники жалели его, делились с ним пищей, давали водицы испить, и плакали, когда с ним прощались, так как увозили папу в безвестные дали. А папа просил: «не плачьте, братие, но более радуйтесь за меня, так как в заточение иду я за правоверие».

Корабль неспешно вёз блаженного в Херсонес, в инкерманские каменоломни, где долгих-долгих два года мучили папу голодом, от которого он и скончался в 655 году 14 сентября, а святое тело его погребли близ Херсонеса, в церкви Пресвятой Богородицы Влахернской.

Мощи его исцеляли, народная молва несла слух о святости папы, и народ шел к папе, к его святости прибегал, укрепляясь духом его, бодростью его.

И понял народ, тот самый, что назывался монофелитами чернью, о двуединой воле Богочеловека, и что человеческая воля Его подчинялась Божественной воле; и был собран собор (в 680 году), и объявлено было о том.

И строил народ легенды о папе.

Так, был храм, который построили над печью для обжига извести. Папу Мартина ввели в печь, и вышел оттуда он невредим, ибо воля Господня хранила его.

Упокоился дух Мартина на Херсонесе.