Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– Нет! Не бывать этому! Запалили, вывели под корень целые селища, под проклятых еретиков-схизматиков мой народ положить хотите?! Так вот что я скажу, митрополит: хрен вам всем! Я лучше вашу ублюдочную породу на дыбах развешу и воронью на поживу оставлю, чем допущу таких властвовать над нашими бессмертными душами!

Ярость, успокоившаяся до времени, заново поднялась из глубин души, требуя выхода.

– Поздно, царь, поздно что-либо менять, твой батюшка хотел этого и сделал первые шаги к уничтожению прошлого непокорного и своевольного русского народа! – усмехнулся митрополит.

– Что ж, раз батюшка сделал столь непотребное дело, то мне, как сыну, надо все исправить!

Встаю с трона, поглаживая подбородок, пальцы чувствуют недельную поросль, неприятно царапающую ладонь. Не торопясь, легонько хлопаю в ладоши – так, чтобы звук получился едва слышным.

Не понимая, что я делаю, Стефан хмурится, смотрит в мои глаза. Из-за портьеры вышли трое лейб-гвардейцев в темнозеленых мундирах войскового покроя с позолоченными портупеями и золотыми аксельбантами. Слева на поясе – сабельные ножны, справа болтается принятый на вооружение в качестве личного офицерского оружия пятизарядный револьверный пистоль, или просто револьвер. На головах вместо глупых и никому не нужных треуголок черные кепи, такие же, как у витязей, заменившие неудачные береты. Кокарда на кепи не со вставшим на задние лапы медведем, а с двуглавым орлом, держащим в своих лапах скипетр и державу.

– Возьмите его, ребята, да проведите в Митрофану. Расспросите хорошенько: кто там такой прыткий выискался, что решил так сильно корни славянские обрубить? А потом ко мне на доклад…

Митрополит, не понимая, в чем дело, посмотрел на лейб-гвардейцев, с недобрыми усмешками подходящих к нему. Им неважно, кто перед ними, главное, что высочайший приказ получен. Долг превыше всего!

– Что здесь происходит?! Ты не посмеешь! Это ведь я помог тебе возвести твоего вы…

Побледнев, Стефан Яворский сделал шаг назад, хватаясь за нательный крест обеими руками, будто ища свое спасение в золотом распятии.