Посвященная. Как я стала ведьмой

Обе они были стройные и очень бледные. У одной из них все лицо было в пирсинге; большие карие телячьи глаза и дреды до пояса, выкрашенные в различные оттенки оранжевого и медного, с вплетенными кое-где полосками кожи. Говорила она с британским акцентом. После своих слов она бросила взгляд на свою подругу, ожидая сигнала о том, что ей позволено продолжить. Более мужеподобная, словно уличный мальчишка, а не обычная девочка, ее подруга была ростом чуть выше ста пятидесяти сантиметров, с красивыми соломенно-белыми волосами до подбородка, подстриженными в стиле «паж». На ней были мешковатые бриджи из мягкого фиолетового полотна, кожаные подтяжки и хлопковая футболка заношенного вида, с дырками, зашитыми бесчисленное количество раз фиолетовой ниткой. Тонкие белые носки сползали вниз с ее голеней прямо в кожаные ботинки, которые выглядели так, словно их стащили на парижском блошином рынке восемнадцатого столетия. Хвастаясь своими частыми путешествиями по всему миру, она говорила громко, протягивая слова и направляя свой голос в мою сторону, словно это был хрустальный шар, который она кидала именно мне.

Мне было привычно болтаться с людьми без денег. Эти девочки не выглядели так, как люди, которые пользуются первым классом при авиаперелетах.

– Чем ты занимаешься в жизни? – спросила я у приютской девчонки. Она пожала плечами и заговорщицки посмотрела на свою подругу с телячьими глазами. Затем наклонила ко мне свою голову.

– Я раздаю газеты, – сказала она. Действительно, выглядела она как мальчишка-газетчик из 1920-х, который выкрикивал бы: «Спецвыпуск, спецвыпуск! Читайте все в спецвыпуске!»

Она встала, чтобы представиться, переминаясь с ноги на ногу, словно хорек. Ее звали Айла[63] Оттерфельд, и она казалась странной. Ее ноги были широко расставлены, пальцы вывернуты наружу. Большие немигающие голубые глаза обрамлены густыми темными ресницами, она улыбалась, и, не знаю, как еще это назвать, но она ворковала. «Ммм, оууууу, куууу», – и рассыпалась колокольчиками смеха, такими, которые больше ожидаешь услышать из-под поганок в Баварском лесу, а не в сыром подвале в Мишн, полы которого липкие от пролитого пива.

Казалось сверхъестественным то, как люди немедленно оказывались загипнотизированными этим миниатюрным созданием, захваченные ее очарованием. Они крутились вокруг нее, предлагая чашку чая или поднося щепотку травки. Они смеялись над всеми ее шутками и уважали ее суждения. Несмотря на то что она была ниже всех остальных сантиметров на тридцать, она определенно являлась лидером сборища артистов Ювелирного магазина. Она сказала мне, что ее группа скоро будет играть в одном местечке в деловой части города. И что я должна прийти.

– Ты бы дала мне свой номер телефона, чтобы я напомнила тебе, – заявила Айла.

– Я вспомню, если ты мне скажешь, когда это будет, – ответила я.

– Дай мне свой номер, просто на всякий случай, – ухмыльнулась Айла, и я подчинилась. Вскоре мы разговаривали по телефону каждый день.

Во время этих телефонных звонков я рассказывала ей всяческие истории, а она слушала и смеялась так, словно я была самой обворожительной личностью на земле. Она говорила мне, какая я творческая и как сильно ей нравится мое воображение. Когда настало время ее выступления в городе, я была настолько благодарна ей за эту дружбу, так как всегда чувствовала себя аутсайдером в коллективе цирка, что я ощущала, что должна подарить ей какой-нибудь подарок. В эзотерическом магазине я выбрала набор отполированных пурпурных аметистов и положила их в золотую шелковую сумочку, которую украсила вышитым собственноручно желудем. Феи живут в дубах.

* * *

Ее группа играла в захудалом баре. Мне едва исполнилось девятнадцать, и я смогла туда попасть только благодаря тому, что одна девушка, с которой я встречалась незадолго до этого, сделала мне фальшивое удостоверение личности. Айла устраивалась и все время бросала взгляды в мою сторону, краснея и пожимая плечами, пока настраивала свою гитару и нажимала педали, чтобы протестировать ее. Я разговаривала с девочкой, сидящей рядом, которая рассказала, что пишет короткие рассказы об интимной жизни насекомых и земляных червей. Айла продолжала стрелять в меня глазами во время моего разговора с девочкой-писательницей, хмурясь, дуясь и грозя мне кулаком. Я не могла понять, шутит ли она. Я не знала, что Айла уже тогда думала обо мне как о вещи, которая принадлежит ей.

После выступления я подарила Айле сумочку с аметистами, и она приняла ее, словно церковную десятину, которая полагалась ей по праву. Она пересыпала камни в ладонях, подносила их к свету, ворковала и хихикала.

– Хорошо! Тебе следует дарить мне подарки.

– Мне следует? – переспросила я, сбитая с толку. Хотя я была очарована ею и благодарна за ее дружбу, я также находила ее странной, загадочной и, по правде говоря, совершенно отмороженной. Я не ожидала, что она будет считать, что я должна ей что-то дарить.

– Да, разумеется, тебе следует, – ответила она. – А еще тебе следовало бы отправиться ко мне домой прямо сейчас. Это сразу за углом.