Читаем Потаенные ландшафты разума полностью

- Позд­но рас­су­ж­дать. Сунь его в кар­ман, и все де­ла. Ес­ли хо­чешь знать мое мне­ние, то я счи­таю, что не сле­ду­ет до­ве­рять пред­ме­там, что бы они там ни го­во­ри­ли. Мог бы сна­ча­ла по­со­ве­то­вать­ся, - про­вор­чал Са­хар, впол­не рас­крыв при­чи­ну сво­его не­до­воль­ст­ва.

Его вы­го­вор ме­ня нис­коль­ко не за­дел, в кон­це кон­цов это бы­ло его обя­зан­но­стью пре­дос­те­ре­гать ме­ня от оши­бок, и он имел пра­во быть не­до­воль­ным, ес­ли его со­ве­том пре­неб­ре­га­ли. Я по­шел вверх по ле­ст­ни­це.

- Здесь не то, что там, - мно­го­зна­чи­тель­но ска­зал мух и при­нял­ся рас­про­стра­нять­ся об ар­хи­тек­тур­ных осо­бен­но­стях двор­ца. Ме­ня уди­ви­ло, что он так бы­ст­ро сме­нил пла­стин­ку, за­то те­перь, по ме­ре то­го, как мы под­ни­ма­лись все вы­ше и вы­ше во мрак, где све­ти­ла толь­ко Пу­те­вод­ная Звез­да, свар­ли­вые нот­ки в его го­ло­се тая­ли, и он уже мнил се­бя ги­дом, в при­сту­пе па­те­ти­че­ско­го крас­но­ре­чия опи­сы­вая то, что бы­ло ед­ва раз­ли­чи­мо в ок­ру­жав­шей нас тем­но­те:

- "Рас­тя­нув­ший­ся ши­ро­ким фрон­том дво­рец, этот от­ре­зок бес­ко­неч­но­го раз­ви­тия ма­те­ри­аль­но­го ми­ра, вы­ра­жа­ет со­бой идею..."

Ме­ж­ду тем ле­ст­ни­ца вы­ве­ла ме­ня на боль­шую квад­рат­ную пло­щад­ку, мо­ще­ную цвет­ны­ми ка­мен­ны­ми пли­та­ми, скла­ды­вав­ши­ми­ся в за­тей­ли­вый узор. Свер­ху, вме­сто рас­пи­сан­но­го " под не­бо" пла­фо­на, бы­ло и впрямь чер­ное ноч­ное не­бо с яр­ко све­тя­щи­ми­ся звез­да­ми.

"... свое­об­ра­зие, по­строе­ние и раз­ви­тие про­стран­ст­ва, кон­тра­ст­ная сме­на по­лу­чен­ных впе­чат­ле­ний в мас­штаб­ных со­от­но­ше­ни­ях по­доб­ных форм по­бу­ж­да­ет к воз­ник­но­ве­нию слож­ных свое­об­раз­ных пе­ре­жи­ва­ний".

Я уло­вил мо­мент ме­ж­ду дву­мя аб­за­ца­ми его ре­чи и ска­зал:

- Ни­ко­гда бы не по­ду­мал, что Ис­ти­на бу­дет та­ить­ся от ме­ня в та­ком, я бы ска­зал да­же, - чрез­мер­ном мра­ке.

- Вот при­ду­мал еще. Ста­нет та Ис­ти­на, ко­то­рую ты уже зна­ешь, сно­ва пря­тать­ся. Про­сто это Ночь за­иг­ры­ва­ет с то­бой, об­ни­ма­ет, те­шит се­бя мни­мой бли­зо­стью.

- Мы не опо­зда­ем?

- Чу­дак! Ви­дишь, Вре­мя еще не при­шло, зна­чит, Оно у нас есть. Во­об­ще в Его соб­ст­вен­ном двор­це сто­ит ли о нем за­бо­тить­ся?

Ус­по­ко­ен­ный его сло­ва­ми, я по­зво­лил се­бе от­влечь­ся от мыс­лей об Ис­ти­не и стал рас­смат­ри­вать ис­кус­но ис­пол­нен­ный ка­мен­ный узор по­ла. Мра­мор­ный, от по­ли­ро­ван­ный до чу­дес­но­го бле­ска, раз­но­цвет­ный, слов­но бо­га­тый пер­сид­ский ко­вер, он со­сто­ял из двух кру­гов-сим­во­лов. Пер­вый, ма­лый круг был вы­ло­жен при­чуд­ли­вы­ми зна­ка­ми зо­диа­ка, вто­рой, боль­шой - так же две­на­дца­тью сим­во­ла­ми вос­точ­но­го ка­лен­да­ря.

Мой взгляд при­ко­вал к се­бе дра­кон. Так мы обыч­но ос­та­нав­ли­ва­ем­ся на том, что рас­хо­дит­ся по фор­ме сво­ей с на­шим мыс­лен­ным об­ра­зом. Де­ло в том, что дра­кон был двух­го­ло­вым. Я по­до­шел по­бли­же, вой­дя внутрь сим­во­ла, поч­ти что встав на его изо­бра­же­ние но­га­ми. Вот он, стран­ный дву­гла­вый дра­кон, не­воз­мож­ный по по­сту­ла­ту Ле Ми­ня, но все же вы­ло­жен­ный из кам­ня уме­лой ру­кой.

Я вспом­нил стро­ки Экс-Со-Ка­та:

 Дра­кон о двух го­ло­вах -

 Что кни­га о двух язы­ках.

 Зна­ния мощ­ной ру­кой

 Мы по­бе­ж­да­ем страх.

Я на­гнул­ся, всмат­ри­ва­ясь в ос­ка­лен­ные пас­ти, вы­пу­чен­ные круг­лые гла­за и вдруг уви­дел бу­к­вы, вы­плы­вав­шие из глу­би­ны кам­ня, скла­ды­ваю­щие­ся в сло­ва...

Мед­лен­но дви­га­лись они, пе­ре­пры­ги­вая друг че­рез дру­га, на­пол­зая и сли­ва­ясь, тек­ли стро­ка­ми, бе­лое вдруг ста­ло от­сту­пать вглубь, а чер­ное кру­же­во зна­ков по­нес­лось на ме­ня, на­рас­тая и тре­вож­но гу­дя на ба­со­вых но­тах. Сверк­нул сет­ча­то-зо­ло­той спи­ной змеи дву­гла­вый дра­кон, силь­но трях­ну­ло, за­кру­ти­ло, да так, что я за­крыл гла­за и толь­ко по­чув­ст­во­вал, что что-то сло­ма­лось, мо­жет быть, ру­ка или реб­ро, а воз­мож­но, воз­дух трес­нул, или пе­ре­ло­ми­лись вре­мя с про­стран­ст­вом, но бы­ло му­чи­тель­но жал­ко в гру­ди то ли за се­бя, то ли

Пе­ре­ход к соз­на­нию был мгно­вен­ным, как буд­то с па­мят­ни­ка со­рва­ли по­кры­ва­ло, или я по­ка­зал­ся се­бе па­мят­ни­ком, так все за­ле­де­не­ло, за­ка­ме­не­ло внут­ри. Этот пе­ре­ход элек­три­че­ским раз­ря­дом хле­ст­нул по нер­вам и внут­ри ме­ня вдруг ста­ло ти­хо... вот... те­перь мож­но... от­крыл гла­за...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дыхание грозы
Дыхание грозы

Иван Павлович Мележ — талантливый белорусский писатель Его книги, в частности роман "Минское направление", неоднократно издавались на русском языке. Писатель ярко отобразил в них подвиги советских людей в годы Великой Отечественной войны и трудовые послевоенные будни.Романы "Люди на болоте" и "Дыхание грозы" посвящены людям белорусской деревни 20 — 30-х годов. Это было время подготовки "великого перелома" решительного перехода трудового крестьянства к строительству новых, социалистических форм жизни Повествуя о судьбах жителей глухой полесской деревни Курени, писатель с большой реалистической силой рисует картины крестьянского труда, острую социальную борьбу того времени.Иван Мележ — художник слова, превосходно знающий жизнь и быт своего народа. Психологически тонко, поэтично, взволнованно, словно заново переживая и осмысливая недавнее прошлое, автор сумел на фоне больших исторических событий передать сложность человеческих отношений, напряженность духовной жизни героев.

Иван Павлович Мележ

Проза / Русская классическая проза / Советская классическая проза
Пестрые письма
Пестрые письма

Самое полное и прекрасно изданное собрание сочинений Михаила Ефграфовича Салтыкова — Щедрина, гениального художника и мыслителя, блестящего публициста и литературного критика, талантливого журналиста, одного из самых ярких деятелей русского освободительного движения.Его дар — явление редчайшее. трудно представить себе классическую русскую литературу без Салтыкова — Щедрина.Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова — Щедрина, осуществляется с учетом новейших достижений щедриноведения.Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В шестнадцатый том (книга первая) вошли сказки и цикл "Пестрые письма".

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Публицистика / Проза / Русская классическая проза / Документальное
Письма о провинции
Письма о провинции

Самое полное и прекрасно изданное собрание сочинений Михаила Ефграфовича Салтыкова — Щедрина, гениального художника и мыслителя, блестящего публициста и литературного критика, талантливого журналиста, одного из самых ярких деятелей русского освободительного движения.Его дар — явление редчайшее. трудно представить себе классическую русскую литературу без Салтыкова — Щедрина.Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова — Щедрина, осуществляется с учетом новейших достижений щедриноведения.Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.В седьмой том вошли произведения под общим названием: "Признаки времени", "Письма о провинции", "Для детей", "Сатира из "Искры"", "Итоги".

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Публицистика / Проза / Русская классическая проза / Документальное