Потаенный дворец

Поначалу Флоранс думала, что мать забыла о своем обещании стать более открытой. Они почти весь день провели за работой в саду, а вечером слушали радио. Дверь в прошлое оставалась плотно запертой, однако терпение Флоранс было вознаграждено. На второй день вечером Клодетта вдруг сама заговорила о прошлом.

– Я действительно любила человека, которого ты привыкла считать своим отцом, – сказала Клодетта. – В прошлый приезд ты спрашивала меня об этом.

У Флоранс мелькнула мысль: не собирается ли мать переписать историю и предложить ей подлакированную версию правды? Она затаила дыхание. Из приоткрытой двери доносилось тиканье напольных часов в холле.

– Мама, у меня отлегло от сердца, – призналась Флоранс, пытаясь сдержать эмоции.

– Он был хорошим человеком, но Фридрих… Фридрих отличался от него.

– Мне Фридрих понравился, – призналась Флоранс. – И его сын Антон, мой единокровный брат. Не знаю, сколько времени пройдет после войны, прежде чем я снова их увижу.

– Ты так хочешь их увидеть? – насторожилась Клодетта.

– Да. Но пока не знаю, смогу ли поехать в Германию… Ты сказала, что Фридрих отличался от отца. Может, расскажешь, чем именно?

Флоранс сразу почувствовала изменившуюся атмосферу. Взгляд Клодетты стал отрешенным.

– Дорогая, он… он был моей душой, моей жизнью. – (Флоранс сжала руку матери.) – В твой прошлый приезд я была слишком шокирована, чтобы говорить с тобой. Я очень долго все скрывала, прятала в себе, старалась задавить. Мне казалось, что у меня это получилось. А потом, когда ты встретилась с Фридрихом и мой секрет раскрылся, мне захотелось, чтобы земля разверзлась и я туда провалилась.

– Маман… – пробормотала Флоранс, почувствовав вину за душевную боль, которую причинила матери; Клодетта вздохнула, ее глаза остекленели. – Маман, я не настаиваю на рассказе. Я услышала достаточно.

Клодетта взмахнула рукой, требуя помолчать. Казалось, она перенеслась в прошлое, когда все это происходило.

– Для меня было немыслимым уйти к нему, бросив детей. Фридрих с радостью принял бы вас всех, но как я могла увезти вас из Англии? Элен и Элиза были дочерьми Шарля. Это разбило бы ему сердце.

– И ты осталась с ним из-за нас? – почти шепотом спросила Флоранс.

Клодетта с недоумением посмотрела на нее и кивнула:

– Да. Именно так.

– И обрекла себя на несчастье.

– Я не видела другого выхода. – Глаза Клодетты широко раскрылись и стали жесткими. – Но без Фридриха я не могла даже дышать… Боль сжирала меня изнутри. Каждый день мне казалось, что я умру от этой боли. Я действительно хотела умереть. Сейчас это звучит нелепо, но тогда я нетвердо стояла на ногах. Когда вы были в школе или с няней, я хваталась за мебель, боясь, что иначе распадусь на куски. Вот так я себя чувствовала. Да, дорогая, это были мрачные дни. Очень мрачные.

Флоранс была шокирована услышанным. Ее сердце сжималось от жалости к матери, в глазах стояли слезы. Правда, которую она жаждала услышать, оказалась слишком ранящей и гнетущей. Флоранс смотрела на Клодетту, дрожащей рукой прикрывавшую рот. Вся боль, которую мать столько лет носила в себе, сейчас отражалась на ее лице. За годы эта боль ожесточила ее, окружив прежнюю Клодетту панцирем.

– Если оглянуться назад, – продолжала Клодетта, – наверное, можно было найти какое-то приемлемое решение. Но тогда я не видела его. Я делала то, что считала лучшим для всех вас.

– И ради нас ты пожертвовала своим счастьем.

– Счастье было для меня недосягаемым. Я была замужем… – (По щекам Флоранс потекли слезы.) – Но ты права. Я была несчастна. Однажды во мне что-то надломилось, и я наглоталась снотворного. Шарль нашел меня. Он стал насильно вливать мне в горло раствор морской соли, пока меня не начало рвать.

Флоранс смотрела на мать, не смахивая капавших слез. Правда оказалась гораздо трагичнее, чем она представляла. И она ничего не знала. А Элен с Элизой знали?

– Мне… – начала Клодетта и замолчала. – Мне очень больно признаваться, но я была плохой матерью.

– Пожалуйста, не говори так, – сказала Флоранс, у которой снова зашлось сердце.

– Это правда. Флоранс, мне очень жаль. Вы были моими драгоценными девочками, а я этого не знала. Я вижу свои промахи в молчаливом упреке Элен, в сердитом взгляде Элизы, а теперь и в тебе, моя дорогая девочка. Я была поглощена собственным несчастьем. Меня не было рядом с вами, когда вы нуждались во мне. Я сама не знала, где нахожусь. Потому я и отправила вас во Францию. Лучше так, чем рассчитывать на мать, от которой осталась лишь телесная оболочка, а сердце и разум обитают неведомо где. Во Франции вы научились рассчитывать друг на друга.

Флоранс не могла вымолвить ни слова. Встав, она подошла к матери и крепко обняла. Как сильно исхудала Клодетта! Ее трясло, потом дрожь сменилась рыданиями. Флоранс закрыла глаза, продолжая держать мать в объятиях. Слишком дорого дался Клодетте рассказ о жизни, которую она так долго скрывала.