Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар

— Новую? — удивился Вася. Ему-то казалось, что новогодняя елка — последнее, о чем стоит думать сейчас.

— Конечно! Там целая бригада колдунов-ремонтников восстанавливает Зал, уже почти все готово.

— В семь вечера пир. Дубль два! — хохотнул Артем, — Палочки берем? Вдруг опять война…

— Отвоевались, хватит, — вздохнул Антон и грустно посмотрел на гостей, — про Быкова уже знаете?

— Что?

— Он при смерти, в соседней палате.

— Как?! — улыбки мигом исчезли.

Через час доктор Шниперсон вновь пристрастно осматривал друзей.

— Я, конечно, оставил бы вас до завтрашнего утра, но профессор Ястребов настаивает на вашем участии в сегодняшнем вечере. Он просил передать вам, что ваше присутствие в Зале очень важно для всех нас.

Саше сняли с ноги гипс. Васю тоже освободили от жуткой железяки фиксирующей верхнюю часть туловища, но оставили до утра жесткую повязку, поддерживающую левую руку.

Взяв с ребят клятву никуда не влезать хотя бы несколько дней, доктор, наконец, отпустил их по комнатам.

— Мне совсем туда идти не хочется, — Даша посмотрела на двери в Зал торжественных собраний. Они шли из лазарета через вестибюль Главного корпуса, где уже почти ничего не напоминало о вчерашнем разгроме. Лишь несколько колдунов в оранжево-серых костюмах возвращали на место отскочившую местами мозаику. — Не до праздника сейчас. Может ну его?

— Ты чего, — Саша закинул руку на плечи сестры, — Боишься? Все будет хорошо.

В переходах и холлах сегодня было непривычно тихо, видимо новость о состоянии директора уже разнеслась по школе.

— Все разъедутся скоро на каникулы, — Саша кивнул на кучу вещей на кроватях Кирилла и Артема, — Парни вон, собрались почти.

— Да, скучно будет,… — Вася, сидя на подоконнике, подбрасывал здоровой рукой мандарин. Он с тоской смотрел на голый парк и засыпанное снегом озеро. — Почти две недели впереди, мы же тут завоем. Чем займемся на каникулах-то?

— Чтением,… — Антон, взяв толстенную книгу, завалился на кровать.

— Ну, да,… кто о чем,… — ухмыльнулся Вася.

— Почему завоем, — вынырнула из шкафа Даша, взявшаяся за наведение порядка на полках брата. — Черному каюк, думаю, мы можем теперь делать что хотим, — она вновь скрылась за створкой. — У нас на картах денег за четыре месяца накопилось, да и здесь стипуху мы почти не тратили, так что можем съездить к Татьяне Николаевне. Я соскучилась очень, да и врать надоело — каждую неделю сочиняю ей небылицы по телефону.

— Да, — Саша подал сестре большой клубок скомканной одежды, — Давайте съездим к Татьяне Николаевне на пару-тройку дней, ну и еще куда-нибудь, если денег хватит…

Зал торжественных собраний вновь предстал во всем великолепии, сверкая новогодними огнями. Пятиметровая пышная ель, переливаясь восхитительными украшениями, заняла место своей менее удачливой предшественницы. Но не в пример вчерашнего вечера сегодня все сидели с мрачными лицами и молчали.

Часы пробили девятнадцать, и профессор Ястребов, откашлявшись, поднялся на ноги:

— Вчера вечером в нашей школе произошла трагедия,… — посмотрев на пустующее место директора, он запнулся, — Но мы должны быть…

В этот момент огромные створки дверей распахнулись. На пороге стоял директор:

— Что-то не слышу веселья на новогоднем пиру! — он широко улыбнулся.

Зал взорвался радостным ликованием и аплодисментами. Студенты улыбались, прыгали и топали ногами. На лицах преподавателей смешались изумление и искренняя радость. Профессор Ястребов, расплывшись в широкой улыбке, плюхнулся в кресло.

Директор, немного прихрамывая, но достаточно бодро пересек бурлящий зал и, заняв место за столом, поднял руку, чтобы восстановить тишину:

— Добрый вечер друзья!

Но радостные крики и аплодисменты все не смолкали. Вася, Саша, Даша и Антон вне себя от радости тоже широко улыбались и громко хлопали. Поняв, что тишины пока не дождаться директор наклонился к Антону — ребята сидели за соседним столом — и шепнул на ухо:

— Повязки целы?

— Да, — кивнул Антон, — Простите нас…

— Нет,… вы все правильно сделали…

Наконец директор выпрямился, улыбнулся, и глубоко кивнув, вновь поднял руку: