Потерянная

Я отвожу взгляд и стараюсь обойти их, как можно дальше за другими машинами. Они меня не видят, к счастью. Не хватало мне еще с ним здороваться тут. Дойдя до выхода с территории колледжа, я начинаю плакать. Не хочу, но слезы сами льются. Они могут меня заметить, потому что пешеходная дорога идет параллельно проезжей части, по которой идет выезд из колледжа. Хотя я буду к ним спиной, а они такие счастливые влюбленные, что вряд ли увидят что-то дальше носа друг друга. Да и справиться со своим состоянием я не в силах. Все равно поворачиваю голову вправо и смотрю на деревья, растущие вдоль дорожки. Краем глаза замечаю, что их машина меня обогнала. Разочарованно вздыхаю и принимаюсь рыдать с новой силой. Я не издаю ни звука, но представляю, что с моим перекошенным лицом совсем все ужасно. Уже ощущаю распухшие веки, губы и нос, из которого сразу потекли сопли. Навстречу проходят люди и косятся на меня, а я все стараюсь сдержать всхлипы и упорно смотрю на деревья.

Наверное поэтому я не сразу понимаю, что меня зовут. «Лера» – слышится в моей голове. Я думаю, что это голос А.Н. из далекого прошлого, но второе «Лера» слышится уже более отчетливо. Я поворачиваю голову влево и вижу, что вместе с моими шагами едет черная машина медленно, прямо около бордюра, а из переднего окна, угадайте кто, выглядывает? Громов. Еще одно совпадение? Не думаю.

– Лера! Что случилось?

Я на пару секунд успела совершенно напрочь забыть, отчего я так ныла. Это не может быть совпадением. Сначала он со своей новой девкой, теперь снова Илья Валерьевич со своей машиной. Ну что за пи***ц!

Я попыталась открыть рот, чтобы хоть что-то сказать, но в ответ получились лишь новые всхлипы, только теперь к безответной любви прибавилась насмешка жизни.

– Садись в машину, подвезу, – только и сказал Громов.

Я не думала и не взвешивала, а просто поплелась к машине. Минут пять он ни о чем не спрашивал и ждал, пока хоть немного успокоюсь. Ох, спасибо тебе, Громов за такое понимание.

– Расскажешь, кто тебя обидел? – серьезно спросил он.

– Н-никто. Просто…, – а что мне вообще сказать?

– Хочешь, чтобы я отвез тебя в общежитие?

Я задумалась. С таким видом в общагу я точно не могу пойти. Там девчонки допрос устроят…да и эта общага меня уже бесит. Я смотрю на Громова отсутствующим взглядом, замечаю, как спокойно он ведет машину: одна рука на руле, вторая переключает скорости. Он следит за дорогой и немного (совсем слегка) хмурится так, что появляется складка между бровей. Хм, я и не замечала.

– Нет, в общагу не надо, высадите у какого-нибудь кафе. Любого,– говорю я.

– Хорошо.

Мы едем молча, я уже не плачу, только изредка всхлипываю. О боже, ну что я за размазня?! Хоть я и понимаю, что это стыдоба, но чувствую опустошенность. Все кажется таким неважным. Все комплексы и даже то, что бедный Илья Валерьевич снова нянчится со мной. Все неловкости сейчас кажутся такими обыденными, что я могла бы спросить его самый неудобный вопрос (вот такой эффект дает сильная истерика). А что в этом такого? Надо быть проще.

Я достала из своего рюкзака зеркало и сморщилась. Все лицо красное, тушь потекла (хорошо, я не красилась карандашом).

– Кошмар, я так ужасно выгляжу.

– Тебе просто надо умыться, ничего страшного.

Я совсем успокоилась, когда мы остановились. Смотрю в окно и вижу какое-то кафе. Но не успела я ничего сказать (благодарности и всякое такое), как он глушит мотор и говорит:

– Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? Тоже не обедал еще.

Я открываю и закрываю беззвучно рот и просто мотаю головой из стороны в сторону.

– Отлично, пойдем, – говорит он, и мы выходим из машины.

Народу, к счастью, немного и мы садимся за дальний столик в углу у окна.

Официантка сразу приносит нам меню и даже не косится на меня, за что я ей благодарна.

– Выбрала? – прерывает меня Громов.

– Да, я буду блинчики с ветчиной и сыром и капучино. А вы?

– Я возьму первое, второе и компот, – улыбается он, – мне кажется, тебе надо тоже побольше поесть?

– Нет, мне хватит, я не хочу много.

– Может дело в деньгах? Я заплачу.

– Нет-нет, у меня есть деньги, просто не хочу.

– Ты можешь сходить умыться, вон там туалет, – он взглядом указал на двери, по правую сторону от меня, – я сделаю заказ за обоих.

– Хорошо, спасибо.

В туалете я нервно смываю с лица всю тушь и расчесываю волосы. Некоторые пряди были прилеплены к лицу из-за слез, я приглаживаю их и открываю лицо. Припухшее, без косметики – голая я. Из зеркала смотрит на меня черноволосая девушка с большими глазами и выпирающими скулами (ничего себе, мне кажется, я немного похудела!). Куртку я оставила в зале и осталась в темно-синем джемпере.

Когда выхожу из туалета, Громов сидит на диванчике, положив локти на стол и подперев руками подбородок. Только сейчас замечаю, что кафе очень уютное: около окон места с мини-диванами вместо стульев, каждый столик отгорожен полупрозрачной занавеской. По всему интерьеру много цветов и декора, на подоконниках цветы в горшках. В общем, прямо романтика. Ловлю себя на мысли, что мы могли бы сидеть с А.Н. здесь в качестве парочки.