Потерянная

Я почувствовала небольшой укол совести за то что редко звоню родителям. И говорю с ними достаточно холодно. А с другой стороны, они никогда не проявляли особого интереса к моей жизни, так что… Да и звонят они вечно в неподходящее время.

– Твои родители не знают, что у тебя не всё отлично? – прервал мои размышления Илья Валерьевич. Похоже я задумалась после звонка отца.

– Они не хотят знать.

– Может тебе кажется? Они же твои родители, наверняка беспокоятся.

– Нет.

– Ладно, извини, если лезу не в своё дело.

– Ничего, просто…

Я пытаюсь сформулировать мысль, но она никак не срывается с моих губ. Фраза, как ком, застревает в моем горле. Я просто не могу это произнести. Почему?

– Ты не любишь говорить о себе? – подсказывает мой преподаватель.

– Да, то есть…это сложно. Обычно я ни с кем и не говорю о личном. Наверное я бы даже вам сейчас ничего не говорила, если бы не была под «колесами» и после… ну, вы понимаете.

– «Колесами»? – он смотрит на меня, но взгляд не осуждающий.

– Да, всего лишь антидепрессанты.

– Тебе их прописал врач?

– Вы издеваетесь? – я улыбаюсь. – Я похожа на человека, который ходит к психотерапевту? Конечно же я купила их сама. Только никому не говорите. Может зря я вам вообще это сказала?

Снова раздалась «Sweet dreams» Мэрлина Мэнсона и я подумала, что снова звонит отец, но на дисплее загорелось «Настя».

– Алло.

– Лер, у нас в комнате сегодня снова Ночь кино! Придут парни, на этот раз они принесут еду и выпивку.

«Отлично», – думаю я, – «мне сейчас вообще не до шумных посиделок».

– Насть, Я сегодня себя плохо чувствую. Может вы соберетесь у них?

– Лераааа, тебе как раз надо просто расслабиться. Будет круто! Всё, давай, они придут к восьми, – и соседка положила трубку.

– Чудненько. – говорю я и смотрю в окно, готовая снова разрыдаться. Я почувствовала неимоверную усталость, тело кажется таким тяжелым, что даже встать не смогу.

– Что случилось?

Нда, точно! Здесь же Илья Валерьевич.

– Ничего.

Он изучающе смотрит на меня, а я избегаю его взгляда.

– У нас в комнате мне сегодня не поспать.

– Общажная вечеринка?

– Типа того. Ночь кино.

– Может тебе стоит развеяться?

Я посмотрела на него таким злобным взглядом, что, готова поспорить, повеяло холодом.

– Окей, понял, что с тобой лучше не спорить, – он заулыбался. – Тогда могу предложить переночевать у меня. У меня двухкомнатная квартира, так что в твоем распоряжении будет не только кровать, а целая комната. Я заходить не буду.

От неожиданности, я уставилась на него.

– Н-нет. Спасибо конечно, думаю, это плохая идея. Вы не волнуетесь, если вдруг нас увидят вместе? Это не повредит вашей репутации преподавателя? Люди – сволочи, могут не так понять.

– Меня не волнует, что подумают сволочи. Это их проблемы. А как насчет тебя?

– Мне уж точно все равно, что подумают люди.

– Значит едем?

– …Хорошо.

Мы выходим из кафе и идем к машине. Я чувствую себя чертовски усталой, поэтому мысль о тихой квартире мне нравится.

Я откинула немного сиденье, пристегнулась и почувствовала невероятный комфорт. Мы проехали минут пятнадцать молча и встали в пробку.

***

– Правильно ли ты делаешь? – спрашивает А.Н.

Откуда он взялся? Почему он сидит за рулем?

– Не знаю, это не важно. Ты же с другой, остальное не важно.

– Я хочу быть с тобой. Ты мне веришь?

– Верю, но ты не настоящий. Ты идеальный Александр Николаевич, который живёт лишь в моих фантазиях.

***

– Лера.

– Я же говорю: ты не настоящий.

– Лера, я очень даже настоящий. Мы приехали.

Я смотрю на Илью Валерьевича отсутствующим взглядом. Похоже, я заснула.

Мы оказались на его улице. Не думала, что окажусь здесь снова, среди этих современных разноцветных многоэтажек. Обожаю такие дома.

Лифт поднял нас на двенадцатый этаж и открылся. Темная металлическая дверь оказалась уже мне знакомой. Теперь я могу разглядеть его квартиру получше. С прошлого раза я запомнила кухню и довольно смутно спальню. Его спальню.

Надо сказать, что квартира у него шикарная: евроремонт и всё со вкусом. Как только мы заходим, наше отражение появляется во всю стену слева от нас. Большой зеркальный платяной шкаф, откуда Илья Валерьевич достает вешалки: мне и себе. На комод, по правой стороне стены, он кладёт связку ключей. Напротив прихожей два проема: правый ведет в коридор к ванной, туалету и спальне, второй – в гостиную. Слева от них – кухня. Громов принимает мою кожаную куртку и прячет её в шкаф.

– Смелее, проходи, – бросает Громов и скрывается в гостиной.

– Можно мне сходить в душ? – я подхватываю рюкзак и вхожу в комнату, которая в прошлый раз ускользнула от моего внимания.

Невероятно светлая комната с большим телевизором – это первое, что приходит на ум, если попробовать ее описать. Обои светлые, занавески кремово-зеленые, причём пастельно светлые. Я ступаю на невероятно мягкий светло-серый ковер на полу и сажусь на белый диван у стены напротив стенки с телевизором. А в стенке стоит мноо-ого книг. Я не могу этого не заметить, потому что сама много читаю.

– Конечно. Сейчас принесу полотенце, – он останавливается у входа и смотрит на меня. – И футболку.