Потерянные девушки Рима

Но в ризнице Сан-Луиджи деи Франчези она осознала, что ищет не только справедливости. Возникла некая темная потребность, которую нужно утолить. Страдание приводит к странным последствиям. Ослабляет, делает более ранимой. Но одновременно придает силу желаниям, которые, казалось, ты могла обуздывать. Заставляет причинять другим такую же боль. Как будто месть – единственное средство справиться со своей.

Сандра поняла, что следует считаться с темной стороной, о наличии которой в себе она не подозревала. Я не хочу становиться такой, сказала она себе. Но со страхом ощущала: что-то в ней должно неизбежно измениться.

Она отложила фотографию священника со шрамом на виске и сосредоточилась на последних двух, которые предстояло расшифровать.

Одна темная. На другой – Давид перед зеркалом грустно машет рукой.

Сандра поднесла обе к глазам, пытаясь уловить между ними связь. Но в голову ничего не приходило. Опустив руки, она замерла, не в силах оторвать взгляд от пола.

Под дверью лежала открытка.

Несколько секунд Сандра смотрела на нее, не двигаясь с места. Потом решилась подобрать, быстро, словно чего-то опасаясь. Кто-то просунул эту бумажку ночью, в течение тех немногих часов, пока она спала. Сандра рассмотрела открытку. На ней был изображен доминиканский монах.

Святой Раймондо из Пеньяфорта.

Имя было отпечатано на обратной стороне, там же – молитва на латыни, которую следовало прочесть, прося заступничества святого. Некоторые фразы нельзя было разобрать, их покрыла надпись, сделанная красными чернилами, увидев которую Сандра содрогнулась. Одно слово. Подпись.

Фред.

7:00

Ему требовалось людное место. «Макдоналдс» рядом с площадью Испании в этот утренний час подходил идеально. Там толпились в основном иностранные туристы, которым никак было не приспособиться к приятной эфемерности итальянского завтрака.

Маркус выбрал это заведение, потому что ему было необходимо ощущать присутствие людей вокруг. Знать, что все в мире идет своим чередом, несмотря на ужасы, которые ему приходится видеть каждый день. Увериться, что он не одинок в своей борьбе: ведь семьи, гомонящие вокруг, производили на свет детей, растили их с любовью и воспитывали так, чтобы и они в будущем повторили тот же путь, играли свою роль в спасении человеческого рода.

Потому-то Маркус сдвинул на край стола стакан жидкого кофе, к которому не притронулся, и положил перед собой папку: полчаса назад Клементе принес ее и спрятал в исповедальне. Еще одно надежное место, которое они использовали для обмена информацией.

Детский рисунок, изображавший мальчика с ножницами, который они нашли на чердаке Джеремии Смита, тут же привел Клементе на память дело трехлетней давности. Еще на вилле он кратко изложил основные факты. Потом, когда они покинули виллу, спешно отправился в архив. Код на обложке был с. г. 554–33–1, но все называли это дело «делом Фигаро»: так СМИ окрестили преступника, имея в виду его невероятную ловкость, но не испытывая никакого снисхождения по отношению к жертвам.

Маркус открыл папку и стал читать протокол.

Однажды в пятницу глазам полицейских на небольшой вилле в квартале Нуово-Саларио предстала чудовищная сцена. Молодой человек двадцати семи лет, почти лишившись чувств, лежал в луже собственной блевотины у подножия лестницы, которая вела на верхний этаж. Неподалеку валялась разбитая инвалидная коляска, которой он пользовался, чтобы передвигаться. У Федерико Нони были парализованы ноги, и агенты вначале подумали, что он неудачно упал. Но на втором этаже их ждало еще одно зрелище, леденящее душу.

В одной из спален они нашли растерзанный труп сестры инвалида, Джорджии Нони.

Двадцатипятилетняя девушка лежала нагая, все тело покрывали глубокие резаные раны. Смертельный удар был нанесен в живот.

Осмотрев повреждения, судмедэксперт установил, что орудием преступления могли быть ножницы. Клементе обмолвился, что сей предмет уже был печально известен силам правопорядка, ибо какой-то маньяк точно таким же образом напал на трех женщин – отсюда и его прозвище Фигаро. Те женщины выжили. Но, судя по всему, нападавший решил повысить планку, сделавшись убийцей.

Маньяк – неточное определение, подметил Маркус. В этом человеке таилось нечто большее. В его извращенном и болезненном воображении то, что он творил с помощью ножниц, было необходимо, ибо доставляло ему удовольствие. Он с наслаждением вдыхал запах страха, смешанный с запахом крови, брызжущей из ран.

Маркус на мгновение поднял взгляд от страниц, ему необходимо было окунуться в нормальную жизнь. Обрел отдохновение, глядя на девочку, сидевшую за несколько столиков от него и бережно открывавшую коробку с «Хэппи Мил». Девчонка заранее облизывается, глаза горят от восторга.

«Где, в какой точке мы изменяемся? – спросил он себя. – Когда история каждого искажается непоправимо?» Но иногда этого не происходит. Иногда все идет так, как следует.

Взглянув на девочку, он хоть немного да вернул себе веру в человечество. Теперь можно снова погрузиться в ад, в документы, которые лежали перед ним.