Потерянные имена, чужие тени

Ницэ порой заглядывал в окошко кареты и справлялся об их благополучии. Тию с неизменной вежливой улыбкой желала ему скорейшей смерти. Летуца сначала дергалась и просила Тию не злить «господина капитана», и Тию сама понимала, что дразнит медведя, но иначе не могла.

Они уже стояли на краю, и камешки из-под их ног сыпались в пропасть. Быть обходительной к тому, кто вот-вот столкнет их вниз? Нет уж, увольте.

Ах, а ведь еще утром она считала, что все так прекрасно устраивается. Несмотря на то что Корнелий возвращается, дом принадлежал им, и у них с Раду была возможность жить как обычные люди, без страха и выматывающей тревоги за будущее. Всего пару часов ею владело блаженное чувство удовлетворения, когда она сидела за завтраком в собственном доме и размышляла о том, как и что нужно будет устраивать и менять в обстановке.

Затем, ломая вдребезги тишину и радость, в дом вошел Ницэ, словно подслушивал, словно знал, что она поверила в то, что у них что-то получится, и явился разрушить еще и это.

Тию жалела, что она посчитала, будто поездка в Тичаны к капитану Бассу поможет разрешить их недомолвки и странное обвинение в адрес Раду. Знай она, что все так обернется, то сумела бы взять из дома что-то кроме тупого столового ножа. Или оставить записку для Раду с предупреждением.

Но что уж теперь сожалеть, ничего не воротишь…

Еще в Тичанах, когда они ожидали подачи кареты, Ницэ, сбросив всякое благодушие, напомнил ей, что у ее семьи должок перед ним. И он все сделает, чтобы они уплатили сполна.

– А вы можете облегчить судьбу… себе и Раду, – шепнул он. – Не артачьтесь. Не спорьте со мной. Делайте, что я велю. Отец грезил, что мой наследник будет нести в себе кровь древнего рода, и все, что мне от вас нужно – дать мне ребенка. Уж далее я устрою вашу судьбу. Будете ласковы ко мне, найду для вас хороший монастырь… вы же понимаете, что это все, что я могу вам предложить? Будете дерзить, и тогда… я уж расстараюсь и найду вам богадельню мерзее некуда. И Раду сдохнет куда мучительнее.

– Зачем вам именно мы? – сквозь зубы спросила Тию. – Что, не нашлось родовитых девиц, которые по своей воле согласились бы выйти за вас?

Лицо его исказилось.

– Следите за язычком, барышня, – бросил он. – Я вас предупредил. Надеюсь, вам достанет ума понять, кто сейчас хозяин ситуации. Касательно остального… уж будьте уверены, стоит мне захотеть, то…многие дамы бы… но я дал отцу слово.

Тию прищурилась.

– На месте вашего батюшки я бы вписала этот пункт в завещание, если уж так ему хотелось породниться с нами. Вашему слову даже я, юная и невинная, не верю.

По скривившемуся лицу, по плохо скрытому удивлению, Тию поняла, что попала в точку. Радости это не принесло, напротив – чем крепче узы, которые связывают их с Ницэ, тем хуже. Не отговориться, не спастись.

Ницэ еще немного постоял рядом, пытаясь выглядеть любезным и при этом угрожая ей и через нее Раду, но Тию не выдала страха. Она даже пыталась определить, было ли ей сейчас так же страшно, как тогда, в часовне, окруженной мертвяками.

Высокий и сутулый Ницэ с кислым лицом и блеклыми глазами был куда страшнее. Он имел власть, он мог решать за нее, за Раду, поломать их и лишить не то что надежды на будущее, но и жизни.

А в руках Тию не было ружья, которое могло снести ему голову, и избавить их от бед.

Время перевалило за полдень, по расчетам Тию, Раду должен был уже вернуться. Может быть, ему хватит выдержки не догонять их на тракте и ехать до столицы? Раду ведь понимает, чем все может обернуться. Тию сцепила руки на коленях, мечтая, чтобы все так и было. Часы шли, карета тряслась на ухабах, Летуца дремала, и Тию порой тоже проваливалась в неглубокий сон.

Она не могла по теням определить точное время, но ей казалось, что прошло еще недостаточно, чтобы Раду смог ее догнать. Поэтому когда снаружи донесся чей-то оклик и карета остановилась, Тию решила, что впереди яма или что-то подобное, и поначалу не обеспокоилась.

Летуца поняла все быстрее нее.

– Это господин Раду! – шепотом воскликнула она, хватая Тию за руки.

Тию вздрогнула, с ужасом глядя на нее. Безрассудный! Догнал-таки! Что теперь с ним будет?!

Отстранив Летуцу, она поспешила выйти из кареты, намереваясь всеми возможными способами помешать Ницэ повредить Раду.

Один из кукушечьих стражей окрикнул ее, потом спешился, чтобы затолкать обратно в карету.

Охваченная страхом и холодной яростью, Тию не глядя полоснула по его руке столовым ножом, который все это время держала в рукаве. Вскрикнув, страж дернулся, а Тию проскользнула мимо него.

Перед каретой собирались стражи, которые сопровождали их верхом.

И еще там был Раду. И Лучан. И, еще более неожиданно, Ион-младший. Тию на мгновение даже остановилась, чтобы прищуриться и понять, не обманывает ли ее зрение. Остановилась, и сразу же попала в руки стража. Пачкая ее платье кровью, льющейся из глубокой рваной царапины, он схватил ее за плечо и грубо толкнул в сторону дверцы.

– А ну, внутрь! – рявкнул он, выругавшись при этом.

Тию попыталась дернуться, но он был сильнее.

– Эй!.. – сипло окрикнул их Раду, но слова его заглушил выстрел.