Потерянные имена, чужие тени

– Не нужно, барышня Тию. У меня так голова кружится, спасу нет, – с сожалением сказал капитан, прежде чем князь ответил. – Стрелок из меня сейчас никудышный, только пули потрачу. Я по старинке, с саблей.

– А я не умею заряжать такие ружья, – признался Корнелий, и склонился, чтобы вытащить тесак из ножен раненого.

– Идут, кажись, сюда, с огоньками-то, – озабоченно сказал капитан, пытаясь заглянуть мимо стоявших мертвецов.

– Да сколько можно! – крикнула Тию, и даже Корнелий вздрогнул, не ожидая.

Ее настоящий, звучный и сильный голос разнесся по часовне.

– Дай ружье! И остальное всё тоже! – сказала она, протянув руку к солдату. – Живее! И сразу заряжай второе!

– Как же, барышня!.. дык разве ж…

Не слушая его, Тию вытащила у беспамятного подсумок и высыпала припасы прямо на пол: бумажные гильзы, россыпь круглых пуль, пороховница и еще несколько предметов, слабо знакомых Корнелию.

– Если у тебя столько же, то нам хватит и останется еще с запасом, – сказала Тию солдату. – Тебя как зовут?

– Белава я, – с опаской отозвался солдат и покосился на князя.

– Барышня Матей, – с презрением сказал князь. – Угомонитесь и ведите себя, как подобает. Никто здесь стрелять не сможет.

Тию более не отвечала ему. Забрав ружье у лежащего солдата, она скусила кончик бумажного патрона, ссыпала часть пороха на полку, а другую – в ствол, потом затолкала туда пулю. Видно было, что руки ее не привычны к этой работе – шомпол то и дело соскальзывал, но князь тем не менее замолчал, видя, что Тию знает, что делает.

Черный порох просыпался на белые перчатки, на платье, лег тенью на щеку.

Вогнав шомпол на место под ствол, Тию решительно шагнула вперед, вскидывая ружье к плечу.

– Первый, – холодно сказала она, и от грохота выстрела у всех заложило уши.

Нежить свалилась набок с развороченной головой.

Тию забрала ружье у ошарашенного Белавы и сунула ему свое: «Заряжай».

– Второй, – сказала она, и на этот раз кто-то из девиц вскрикнул от звука выстрела.

– А вы знаете, ваше сиятельство, как о вас в городе говорят? – спросила Тию, сплевывая скусанную верхушку следующего патрона. – «Князюшка», «защитник»! «От разбойников нас бережет»!

Капитан Бассу тем временем подтолкнул Корнелия:

– Будьте наготове, господин Тенда. Хорошо бы нам так сделать: выскочить да порубить нежить, пока они лежат.

– Как именно? – спросил Корнелий, примеряясь к тяжести тесака в ладони. – Что нужно отделить?

– Руки-ноги отделить, господин Тенда, и сердце пробить, – наскоро просветил его капитан. – Этого пока хватит, а завтра днем, ежели все хорошо будет, так я их упокою как следует.

Потом он склонился к Корнелию поближе и громким шепотом сказал:

– Ото ж барышня кренделя выделывает, верно? И не подумаешь, эдакий цветочек на тоненьком стебелечке.

– Третий, – сказала Тию и с досадой цокнула языком.

Пуля прошла по касательной к голове. Третий мертвец покачнулся, пошатался-пошатался, но все же упал, когда шея подломилась.

Тию протянула руку, чтобы взять заряженное ружье, но оно еще не было готово. Белава, презрев приказы князя, заряжал, но из-за раненой руки делал все неловко и медленно.

Капитан Бассу двинулся было к нему помочь, но его опередили.

Ион-младший забрал ружье из рук Белавы и взялся заряжать сам. За ним следовал отставной офицер, который был на вечере, но чьего имени Корнелий не запомнил. Офицер хромал и двигался скованно, но тоже предложил помощь.

Тию и Ион-младший встали рядом и хладнокровно (хладнокровия Тию хватило на обоих, а руки у княжича не тряслись, только когда он целился) отстреляли всех мертвецов, что стояли за барьером.

Едкий пороховой дым облаком окутал стрелков.

По знаку капитана Корнелий и офицер двинулись вперед. Офицер держал в одной руке свечу, а в другой тесак Белавы, и встал на страже, чтобы к капитану Бассу и Корнелию не подобрались.

Капитан уважительно крякнул, глядя, как Корнелий уверенно орудует тесаком.

Тию стояла у них за спиной, держа заряженное ружье наготове у плеча. По аллее двигаясь в такт шагам невидимых пока людей плыли огоньки. Часть из них идущие оставляли вдоль дороги, так что от дома к часовне пролегла сияющая цепочка.

Самодельные факелы, разновеликие свечи под стеклянными колпаками и в фонарях выложили дорогу, по которой в часовню вскоре зашли люди.

Среди них были знакомые Корнелию горничные, кухарка с помощницами, слуга, который показывал им место гибели Бинкуцы. Перепуганные, но целые и невредимые.

Впрочем, подумал Корнелий, только у Монтяну было огнестрельное оружие, а от мертвецов судя по словам капитана Бассу оставались не раны, а безжизненные тела.

– Где Нико? – спросил он у Раду и Лучана, которые стояли с той стороны барьера с саблями в руках.

Оба с одинаковым выражением возмущения разглядывали останки мертвецов и Тию, по-прежнему державшую ружье.

– Кой черт! – воскликнул Раду. – Почему ты стреляла? Неужели не нашлось никого из мужчин?

– А я кто по-вашему? – оскорбленно спросил Ион-младший.

– Нико жив-здоров, – ответил Лучан Корнелию, пытаясь перекрыть брюзжание Раду. – Мы послали его на лошади в город за подмогой.