Потерянные крылья (СИ)

— А разве не любой бессмертный может научиться управлять стихией через музыку? — Ребекка перехватила тему, сама до конца не понимая, отчего — потому что все же решила выудить потенциально полезную информацию, или потому, что слушать про Уокер-младшую ей было… горько? — Я полагала, что главное в этом вопросе лишь техника и знания.

— О, нет, это расхожее заблуждение. То, что вы называете «шепотом» — дар, — Мисселина вновь улыбнулась, на этот раз уже с легкой грустью. — Редкий дар, Ребекка.

Обе бессмертные продолжали стоять в зале — пауза начинала угнетать, но ни одна из них не решалась нарушить хрупкое молчание, которое говорило больше, чем самый оживленный диалог. И все же стальная Уокер смогла прервать тишину.

— Мне пора, я помогу вам с документами завтра, — серокрылая слегка кивнула и быстро удалилась.

— Буду ждать, — прощебетала ей вслед Мисселина.

Подойдя к синей скрипке Уокер-младшей, она, немного покрутив инструмент, поставила его на плечо. Через всегда распахнутое окно полилась нежнейшая из всех мелодий.

***

Быстрые капли расчертили окно и тихий стук выдернул Ребекку из воспоминаний, в которые она погрузилась, вернувшись к себе. Последний час она, к своему стыду и позору, воссоздавала в памяти те чудесные дни, когда еще была не одна.

Вот ее маленькая Вики хнычет в коридоре, притащив с улицы очередного драного кота.

Вот крепко держит ее за руку, пока они впервые идут к стоматологу проверить молочные зубы — не плачет, не тянет назад, просто упорно передвигает ноги, изо всех сил сжимая материнскую ладонь крошечными пальчиками.

Вот радостно машет ей, провожая на злополучный самолет.

Открыв створку, стальная Ребекка Уокер подставила лицо под теплый дождь. И все же она потеряла еще не все. Решившись, новый библиотекарь Небесной школы, садится за стол, разворачивает чистый пергамент и дергает одно из своих светлых перьев. Ровно на сотый день своего изгнания Уокер-старшая делает то, что никогда бы не сделала еще вчера.

========== Часть 4. Незнакомцы ==========

Элизабет вросла в кресло, не в силах оторвать взгляд от пронзительных голубых осколков. Незнакомец тоже не двигался, замерев словно в ожидании взрыва или чего похуже. Ни он, ни она не знали, сколько времени прошло, и, наверное, рассматривали бы друг друга до утра, если бы вновь возникший из ниоткуда Хоббс не прервал эту странную и, пожалуй, ставшую неуместной паузу.

— Лёгок на помине! Дорогой друг, я буквально только что рассказывал о вашем приезде милой мисс Стоунволл! — профессор потрепал так и не нарушившего молчание гостя по плечу и кивнул в сторону кресла с окаменевшей девушкой. — Альберт, это Элизабет — выдающийся и удивительный профессор литературы не так давно пополнившая ряды лучших умов этого богом забытого места! — он продолжал рассказывать что-то ещё, но его болтовая стихла, вновь оставив Элли наедине с глазами незнакомца.

Не было никаких сомнений в том, что именно этот взгляд согревал ее последние месяцы, одаривая новыми порциями и безумия, и счастья. Не в силах разорвать контакт уже наяву, она прокручивала в голове все возможные объяснения случившегося: могла ли она видеть это лицо в научной литературе, раз он тоже профессор? Могла ли она случайно встретиться с ним, если он и раньше наведывался в Принстон? Могла ли она заметить его умные черты, подернутые, словно патиной, благородной сеткой неуловимых морщинок на одной из тех скучных конференций, которые она посещала ещё до «дня икс»? И каждая из теорий неумолимо разбивалась о твёрдое «нет» — такие глаза она бы не смогла забыть никогда.

— Рада знакомству, профессор Шпеер, — с трудом найдя силы встать, охрипшим от волнения голосом пробормотала она, протягивая дорожающую ладонь.

— Взаимно, мисс Стоунволл, — его голос был по-прежнему сух и, пожалуй, даже угрожающе тих, но она пропустила скупое приветствие мимо, ведь теперь ее пальцы сжимали его прохладную широкую ладонь.

Они могли бы стоять так до конца своей жизни, но странная троица с гогочущим Хоббсом уже начала привлекать внимание коллег. Неловко высвободив руку, Элли нагнулась за упавшим бокалом, надеясь провалиться под мягкий ковер, вынырнуть где-нибудь на другом конце земли, отряхнуться и скрыться навеки.

Воспользовавшись тем, что Хоббс отвлек Шпеера чередой стандартных вопросов о поездке, Элизабет, как и планировала в начале дня, но уже по совсем иным причинам, появившимся к концу вечера, выскользнула наружу. Полуночная прохлада накрыла ее мгновенно и грубо, не дав перевести дух и успокоить сбитое с ног сердце.