Потерянные слова

Обычное употребление слов не должно вытеснять этимологическую логику. Forego — это абсурд. Я сожалею о его включении в Словарь в качестве альтернативного значения и буду признателен, если «Правила Харта» его опровергнут.

Дж. М.

Я была знакома с «Правилами Харта», папа всегда держал их под рукой. «Прийти к единому мнению не всегда удается, Эсме, — сказал однажды папа, — но согласованность и последовательность вполне возможны. Эта маленькая книжка с правилами мистера Харта поставила точку во многих спорах о том, как правильно писать то или иное слово».

В детстве папа иногда брал меня с собой в Издательство, когда ему нужно было поговорить с мистером Хартом. Его прозвали Ревизором. Он отвечал за весь процесс печати Словаря. Когда я впервые прошла через каменные ворота на четырехугольный двор, меня впечатлили его размеры. В центре двора был огромный пруд, вокруг которого раскинулся сад с цветочными клумбами. Со всех сторон возвышались каменные здания в два или три этажа, и я спросила папу, почему Издательство намного больше, чем Скрипторий. «Здесь печатают не только Словарь, Эсме, но и Библию, и другие самые разные книги». Я сделала вывод, что все книги на свете рождаются в этом месте. Внушительные размеры сразу обрели смысл, а Ревизор стал подобен Богу.

Я остановила свой велосипед под каменной аркой. Во дворе толпились люди, работавшие в Издательстве. Юноши в белых фартуках катили тележки с пачками бумажных листов — отпечатанных и обрезанных по размеру или белых и огромных, как скатерть. Мужчины в заляпанных типографской краской фартуках собирались вместе и курили. Другие сотрудники, без фартуков, во время ходьбы смотрели не себе под ноги, а в книги и черновики. Один из них случайно ударил меня по руке и пробормотал извинения, даже не взглянув на меня. Прогуливаясь парами, они показывали друг другу отдельные страницы и обсуждали допущенные в них ошибки. Интересно, сколько лингвистических задач они могли решить, пока шли через двор? Я увидела двух девушек чуть старше меня. Они вели себя спокойно и непринужденно, и было ясно, что они тоже работают в Издательстве. Когда они приблизились, я заметила, что разговаривают они не так, как мужчины: они наклонились друг к другу, одна прикрыла рот рукой, а другая слушала и хихикала. В руках они не держали ничего, что могло бы их отвлечь, и у них не было проблем, которые нужно было обсуждать. Они просто закончили свой рабочий день и теперь с удовольствием возвращались домой. Когда я поравнялась с ними, девушки мне кивнули.

Вдоль одной стены двора выстроилась сотня велосипедов. Я оставила свой чуть в стороне, чтобы потом легче найти его.

Постучав в дверь кабинета мистера Харта и не дождавшись ответа, я побрела по коридору. Папа говорил, что мистер Харт не покидает здание до позднего вечера, а перед уходом всегда прощается с наборщиками текстов и проверяет печатное оборудование.

Наборный цех находился недалеко от кабинета мистера Харта. Я толкнула дверь и огляделась. Мистер Харт беседовал с мистером Брэдли и одним из наборщиков в другом конце помещения. Большие усы Ревизора — это то, что я запомнила лучше всего во время наших с папой посещений Издательства. За прошедшие годы они побелели, но пышность не утратили. Сейчас они служили мне ориентиром, который вел меня через ряды линотипных станков, наклонные поверхности которых были заставлены лотками с литерами. Я чувствовала себя здесь незваной гостьей.

Мистер Харт заметил меня, но не прервал разговор с мистером Брэдли. Вернее, это был спор, и я подумала, что он не закончится до тех пор, пока мистер Харт не одержит в нем победу. Он был ниже ростом, чем второй редактор, и костюм у него был подешевле, но суровость его лица не оставляла шансов добродушному мистеру Брэдли. Наборщик перехватил мой взгляд и улыбнулся, словно извиняясь за старших коллег. Он был намного выше их обоих, худощав и чисто выбрит. Черные волосы и фиалковые глаза — я узнала его. Он учился в школе Святого Варнавы. Тогда я подолгу смотрела на то, как мальчики играют на своем школьном дворе, в то время как никто не играл со мной в нашем. Я готова была поспорить, что он не узнал меня.

— Позвольте поинтересоваться, как бы вы написали слово forgo? — спросил он, наклонившись ко мне.

— Неужели они до сих пор спорят об этом? — шепотом спросила я. — Вот поэтому я здесь.

Он не успел ничего ответить, потому что ко мне обратился мистер Харт.

— Эсме, как поживает ваш отец?

— Очень хорошо, сэр.

— Он здесь?

— Нет, сэр, меня прислал доктор Мюррей, — я протянула ему записку, слегка помявшуюся в моей нервной руке.

Мистер Харт прочитал ее и медленно кивнул. Завитые концы его усов чуть заметно поднялись. Он передал записку мистеру Брэдли.

— Генри, это должно решить все разногласия.