Потерянные слова

— Вот, возьмите, — он протянул мне стакан воды.

— Спасибо, — ответила я. — Не пойму, что на меня нашло.

Парень протянул мне руку и помог подняться со стула. Когда он заметил ожоги на моих пальцах, я отдернула руку.

— Вы здесь работаете? — спросила я, глядя ему через плечо внутрь цеха.

— Только если нужно починить машину. Я наборщик и в основном работаю с литерами.

— Вы делаете слова настоящими, — сказала я, впервые взглянув на него. Его глаза были почти фиалкового цвета. Это был тот самый молодой человек, который стоял рядом с мистером Хартом и мистером Брэдли, когда я впервые пришла в печатный цех.

Он наклонил голову, и я подумала, что он, возможно, не понимает, о чем я говорю, но на его лице появилась улыбка.

— Скорее всего, я делаю их видимыми. Настоящими слова становятся тогда, когда их произносят вслух и когда они что-то для кого-то значат. Не все настоящие слова попадают на страницы книг. Есть такие слова, которые я слышу всю жизнь, а литерами ни разу не набирал.

Мне хотелось спросить, что это за слова, что они значат, кто их произносит, но я словно онемела.

— Мне пора идти, — наконец сказала я. — Нужно отдать эти листочки мистеру Харту.

— Ну что же, Эсме, было приятно с вами столкнуться, — сказал он с улыбкой на лице. — Ведь вас Эсме зовут? Мы толком и не познакомились друг с другом.

Фиалковые глаза я запомнила, а имя — нет. Я выглядела глупой и безмолвной.

— Гарет, — подсказал он, снова протягивая руку. — Очень рад встрече.

После недолгих колебаний я ответила на рукопожатие. Пальцы Гарета были длинными и тонкими, только большой палец был как будто раздавленным на конце. Я задержала на нем свой взгляд.

— Я тоже рада встрече, — сказала я.

Гарет открыл дверь и проводил меня в коридор.

— Дорогу найдете?

— Да.

— Прямо туда. Будьте осторожны.

Я повернулась и пошла к кабинету Ревизора. Листочки я передала ему в руки с большим облегчением.

* * *

Начался новый век, и, хотя было ощущение, что что-то должно случиться, я никогда не думала, что увижу доктора Мюррея на пороге кухни. Увидев, как он шагает к нам по лужайке, миссис Баллард поправила фартук и спрятала под колпак выбившиеся пряди. Она открыла верхнюю часть двери, и доктор Мюррей заглянул внутрь. Длинная борода зашевелилась от теплого воздуха из печи.

— А где же Лиззи? — спросил он, глянув в ту сторону, где я стояла и месила тесто для пирога.

— Я попросила ее принести кое-что, сэр, — ответила миссис Баллард. — Лиззи сейчас вернется, а потом Эсме поможет ей развесить белье в сушильном шкафу. Эсме хорошо помогает нам.

— Охотно верю, но я бы хотел позвать Эсме с собой в Скрипторий.

Я машинально проверила свои карманы. Миссис Баллард посмотрела на меня, а я покачала головой, словно говоря: я ничего не сделала, честное слово.

— Давай, Эсме, иди с доктором Мюрреем в Скриппи.

Я сняла фартук и побрела к кухонной двери.

Когда я вошла в Скрипторий, папины глаза сияли от радости. Он мог улыбаться по-разному, но больше всего я любила, когда он сдерживал свою улыбку, сжимая губы и подергивая бровями. Мои пальцы, спрятанные в кулак, расслабились.

Папа взял меня за руку, и мы вместе с доктором Мюрреем прошли в глубь Скриптория.

— Это для тебя, Эсси, — сказал папа, уже не сдерживая улыбку.

За полками со старыми словарями стоял деревянный стол. Он был похож на тот, за которым я сидела в холодном классе в Колдшилсе. Мои пальцы задрожали, вспомнив боль от ударившей по ним крышке стола. В голове эхом отозвался злобный шепот, что мои пальцы и так уже ни на что не годны. Меня затрясло от страха, но папа положил свою ладонь мне на плечо, и я вернулась в Скрипторий из своих воспоминаний. Когда доктор Мюррей поднял крышку стола, под ней оказались новые карандаши, чистые листы бумаги и две книги, которые я сразу узнала.

— Это книги Элси, — сказала я доктору Мюррею, желая уточнить, что я их не брала.

— Элси уже прочитала их, Эсме. Она бы хотела, чтобы они были твоими. Считай их запоздавшим подарком на Рождество, а еще лучше — подарком к началу нового столетия.

Тут я заметила, что внутренняя поверхность крышки была оклеена полоской светло-зеленых обоев с крошечными золотистыми розочками. Такие же обои украшали стены гостиной в доме Мюрреев. Этот стол имел и другие отличия от той школьной парты в Колдшилсе: он был шире, из полированного дерева, с блестящими петлями и приставным стулом.

Доктор Мюррей опустил крышку. Он выглядел смущенным.

— Ну вот, — произнес он. — Здесь ты будешь сидеть, а твой отец найдет для тебя задания.

Он коротко кивнул папе и вернулся на свое место.

Я обняла папу и заметила, что мне впервые в жизни пришлось наклониться, чтобы прижаться щекой к его щеке.