Потерянные слова

Часть III. 1902–1907

Май 1902

Спустя два года после моего первого жалованья доктор Мюррей попросил меня научить Росфрит сортировать листочки и проверять цитаты, а также показать другие тонкости работы помощника редактора. Через полчаса после начала обучения стало ясно, что необходимости в нем нет. Как все ее сестры и братья, Росфрит разбирала листочки с детства. Под сортировочным столом она, конечно, не пряталась, но в Скриптории чувствовала себя как дома.

— Нет нужды в моей помощи, — сказала я, и Росфрит улыбнулась.

Она была похожа на Элси, только выглядела немного стройнее и выше и волосы были чуть светлее. Ей достались такие же тонкие черты лица с опущенными уголками глаз. Они бы придавали ей грустный вид, если бы она не улыбалась так часто. Я оставила Росфрит у стола, который ей предстояло делить с Элси, — он стоял слева от рабочего бюро их отца — и вернулась на свое место. Листочки со словами на букву L были сложены аккуратными стопками на краю стола. Я села на стул и представила, каково мне было бы работать вместе с девушкой, похожей на меня.

Обычно я разбирала листочки неторопливо. Если встречалось знакомое слово, я сравнивала свое понимание с присланным примером. Новые для меня слова я запоминала, а потом обсуждала их с папой по дороге домой. Если он не знал его значение, я объясняла, и мы придумывали для него более сложные предложения.

Слово вялый вызвало у меня зевоту. К нему прилагались тринадцать примеров с похожими значениями, поэтому неудивительно, что мои мысли стали блуждать за пределами Скриптория. Я размышляла о том, что Дитте сказала о необходимости для слов подтверждения в виде письменных источников. У слова вялый их было полно. Самая ранняя цитата была взята из книги, написанной в 1440 году. Не было никаких сомнений в том, что слово попадет в Словарь, однако оно казалось не таким интересным, как то, которое я слышала от Лиззи. Она никогда не говорила, что чувствовала себя вялой, а вот измотанной — каждый раз.

Я скрепила все примеры со словом вялый вместе — от самого раннего до современного. Один листочек был заполнен не до конца: само слово написали в верхнем левом углу, а рядом с цитатой не указали ни даты, ни названия источника, ни автора. Его бы сразу отправили в мусорную корзину, тем не менее, когда я прятала его в карман, мое сердце выскакивало из груди.

* * *

Когда я пришла на кухню, миссис Баллард уже сидела за столом, а Лиззи готовила бутерброды с ветчиной им на ужин. Три чайные чашки уже стояли наготове.

— Лиззи, что значит слово измотанный?

Миссис Баллард усмехнулась.

— Этот вопрос можешь задать любому из прислуги, Эсме. У всех нас найдется ответ.

Лиззи налила себе чай и села за стол.

— Это значит, что ты устал.

— Почему бы тогда просто не сказать усталый?

Лиззи задумалась.

— Это не просто усталость от недосыпа, это усталость от тяжелой физической работы. Я встаю до рассвета, чтобы натопить большой дом и приготовить еду для всей семьи, прежде чем они откроют глаза, и я не ложусь спать, пока они не уснут. Уже с середины дня я чувствую себя ни на что не годной и измотанной, как загнанная лошадь.

Я вытащила из кармана листочек и взглянула на слово вялый. Оно действительно отличалось от слова измотанный. В нем была лень. Я взглянула на Лиззи и поняла, почему это слово ей не подходит.

— У вас есть карандаш, миссис Би?

Миссис Баллард нахмурилась.

— Мне не нравится видеть этот клочок бумаги у тебя в руках, Эсме.

Я показала ей листочек.

— Он заполнен не до конца, видите? Его испортили, а я хочу дать ему право на существование.

Миссис Баллард кивнула.

— Лиззи, милая, принеси, пожалуйста, карандаш для Эсме. Он в кладовке рядом со списком продуктов.

Я зачеркнула слово вялый и перевернула листок. Обратная сторона была чистой, но я застыла в нерешительности. Я никогда прежде не заполняла сама листочки, хотя много лет жила среди них — читала их, запоминала и спасала. Я обращалась к ним за объяснениями. Но когда значения слов меня разочаровывали, я и представить не могла, что могу их дополнить.

На глазах у Лиззи и миссис Баллард я написала:

ИЗМОТАННЫЙ

«Я встаю до рассвета, чтобы натопить большой дом и приготовить еду для всей семьи, прежде чем они откроют глаза, и я не ложусь спать, пока они не уснут. Уже с середины дня я чувствую себя ни на что не годной и измотанной, как загнанная лошадь».

Лиззи Лестер, 1902

— Не думаю, что доктору Мюррею понравится эта цитата, — сказала миссис Баллард. — Но приятно видеть ее записанной на бумаге. Лиззи права. Когда целый день на ногах, чувствуешь себя без сил.

— Что ты написала? — спросила Лиззи.

Я прочитала цитату вслух, и она потянулась к крестику на груди. Я испугалась, что могла расстроить ее.