Потерянные слова

— Меня пригласили в Новый театр на дневной спектакль «Кукольный дом», — сказала я во время еды.

Папа удивленно посмотрел на меня, но на его лице просияла улыбка.

— Правда? И кто же тебя пригласил?

— Кое-кто, с кем я познакомилась на Крытом рынке.

Папина улыбка исчезла, и я поспешила добавить:

— Женщина. Актриса. Она играет в спектакле. Хочешь пойти со мной?

— Сегодня?

— Я могу и одна сходить.

Папа вздохнул с облегчением.

— Я бы хотел после обеда почитать газеты.

После обеда я спустилась по Уолтон-стрит к центру города. Через арку Издательства выплывала целая толпа людей, чья рабочая неделя закончилась, и впереди их ждал долгий свободный вечер с оживленными разговорами. Большинство работников двигались мне навстречу — домой в Иерихон, но небольшие компании и молодые парочки направлялись в центр Оксфорда. Я последовала за ними, гадая, не собирается ли кто-нибудь из них в Новый театр.

На Джордж-стрит все люди, за которыми я шла, разошлись по барам и кафе. Никто не спешил в театр.

Я пришла слишком рано, но пустота театра меня все равно удивила. Он выглядел больше, чем я его помнила. Мест в зале хватило бы на сотни зрителей, но занятых было не больше тридцати. Я не знала, где мне лучше присесть.

Из-за кулис появилась Тильда. Она поднялась ко мне по лестнице, покрытой ковровой дорожкой.

— Билл сказал, что в театр вошла самая очаровательная девушка, и я сразу поняла, что это ты, — она взяла меня за руку и повела к первому ряду, где сидел всего лишь один человек.

— Билл, ты был прав. Это Эсме.

Билл встал и изобразил легкий театральный поклон.

— Эсме, это мой брат Билл. Присаживайся с ним в первом ряду, тогда я смогу тебя видеть. Если сядешь в другом месте, затеряешься среди зрителей.

Тильда поцеловала брата в щеку и исчезла.

— Когда сидишь в первом ряду, легко представить, что театр полный, а у тебя — лучшие места на аншлаговый спектакль, — сказал Билл, когда мы оба сели.

— Тебе часто приходится так делать?

— Вообще-то, нет, но этот спектакль — тот самый случай.

Мне было легко общаться с Биллом, хотя я знала, что должна испытывать неловкость. В его поведении отсутствовала церемонность, которую я привыкла видеть в мужчинах из Скриптория. Он был больше похож на горожанина, чем на студента, но в его манере общения было что-то такое, чего я не могла до конца понять. Билл сказал, что он на десять лет младше Тильды, значит, ему двадцать два, то есть на два года меньше, чем мне. Мы были примерно одного роста. Ему достались такие же пухлые губы и тонкий нос, как у Тильды, только они были усыпаны веснушками. Такие же зеленые глаза, как у сестры, но волосы были не медового цвета, а темнее, как патока.

Я слушала Билла, пока не начался спектакль. Он рассказывал в основном о Тильде. Она была единственной, кто заботился о нем.

— У вас разве нет родителей? — спросила я.

— Они не умерли, их просто нет, — ответил Билл. — Поэтому я хожу за ней следом, куда бы ее ни позвал театр.

Свет погас, и начался спектакль.

Игра Тильды завораживала, а другие актеры мне не понравились.

* * *

— Боюсь, чая нам сегодня не достанется, — сказала Тильда, когда мы наконец вышли из театра. — Эсме, ты не знаешь, где можно что-нибудь выпить? Желательно, чтобы там не было других актеров.

Я бывала в пабах только по воскресеньям, когда мы приходили с папой туда пообедать, но не выпить. Обычно мы обедали в Иерихоне, но однажды заглянули в крошечное заведение неподалеку от церкви Христа. Я повела их на улицу Сент-Олдэйтс.

— Старый Том — это хозяин? — спросил Билл, когда мы подошли к пабу.

— Нет, паб назван в честь колокольни «Башня Тома», — я указала рукой в конец улицы. Я собиралась рассказать им больше подробностей, но Тильда отвернулась и вошла в паб.

В пять часов вечера «Старый Том» уже заполнился посетителями, но Тильда и Билл умели произвести впечатление. Они прорезали толпу, как теплый нож сливочное масло. Я шла за ними, чуть пригнувшись, и смотрела в пол. Пять вечера — неподходящее время для еды, и сидевших в пабе женщин можно было пересчитать по пальцам одной руки. Я легко представила, как Лиззи схватилась бы за крестик, если бы услышала, куда меня занесло.

— Как мило, — сказала Тильда, когда трое мужчин поднялись, чтобы уступить ей столик.

Билл отодвинул стул, помогая сестре сесть, потом он помог мне.

— Чего бы ты хотела заказать? — спросил он у меня.

Я задумалась.

— Лимонад, — сказала я, решив, что это самый правильный выбор.

Мы сидели в паре шагов от стойки бара, и Билл прокричал заказ бармену через головы мужчин. Они стали возмущаться, но, когда Билл указал на наш столик, все почему-то стали заказывать то же самое.

Тильда отпила свой виски.

— Эсме, тебе понравился спектакль?

— Ты была прекрасна!

— Спасибо, но ты ловко уклонилась от вопроса.

— Спектакль был так себе, — выручил меня Билл.

— И это, пожалуй, самый лестный отзыв, — Тильда положила руку на плечо брата. — По этой причине сезон спектакля заканчивается. Прямо сегодня.

— Дерьмо!

Я была поражена. Не словом, а той легкостью, с которой он его произнес.

Билл повернулся ко мне.

— Прошу прощения, — сказал он.