Потерянные слова

Лиззи положила тесто в форму и посыпала его мукой. Она обращалась с ним уверенно, как и со всем остальным на кухне. После своего падения миссис Баллард приходила готовить только воскресное жаркое и составляла список продуктов на неделю. Всю остальную работу на кухне делала Лиззи, хотя готовить приходилось уже не так много: почти все дети Мюрреев выросли и разъехались. С уборкой в доме помогали приходящие уборщицы.

— Ты пойдешь со мной на рынок в субботу? — спросила Лиззи. — Старая Мейбл спрашивала про тебя.

Мейбл. Я не видела ее с тех пор, как… Мысли ускользали от меня. С тех пор как что? С тех пор как я обратилась к ней за помощью? С тех пор как я уехала к Дитте? С тех пор как появилась Она? Так происходило каждый раз, когда я вспоминала последнюю встречу с Мейбл, которая стала поворотным моментом в моей жизни. Воспоминания о том дне неизбежно вызывали воспоминания о Ней. Мне бы хотелось узнать, как Сара и Филип отпраздновали Ее первый день рождения, какой подарок приготовили для Нее на Рождество. Я представляла себе Ее первые шаги и мечтала услышать Ее первые слова.

— У нее есть слово для тебя, — сказала Лиззи, и я испуганно подняла голову. Я не сразу поняла, про кого она говорит. — Она сказала, что давно хранит его для тебя. Я не стала спрашивать, но, мне кажется, Мейбл недолго осталось.

* * *

Я встала пораньше и оделась с совершенно ненужной тщательностью. Я волновалась из-за встречи с Мейбл и корила себя, что не навестила ее раньше. Когда принесли утреннюю почту, я обрадовалась возможности отвлечься. В конверте лежала одна из редких открыток от Тильды. На ней было изображено здание Парламента в Вестминстере.

2 ноября 1908

Моя дорогая Эсме!

Ты сказала мне однажды, что наш лозунг должен звучать как «Нужны слова, а не дела», а я смеялась над твоей наивностью. И вот, услышав о том, что Мюриэл Маттерс приковала себя к решетке Дамской галереи в Палате общин, я вспомнила тебя.

Ведь ее поступок — гениальный способ привлечь внимание (уверена, миссис Панкхёрст сожалеет, что сама до этого не додумалась), но именно ее слова могут повлиять на сознание людей. Она стала первой женщиной, выступившей в Палате общин, и речь ее была мудрой и убедительной. Возможно, ее слова не записали в официальном отчете о заседаниях парламента, но в газеты они попали. Она австралийка и имеет право свободно высказываться в ее собственном парламенте. Скорее всего, это и дало ей уверенность выступить в нашем.

«Мы слишком долго сидели за этой унизительной решеткой, — сказала она. — Настало время, когда женщины Англии должны получить право голоса в законодательстве, которое касается их не меньше, чем мужчин. Мы требуем право голоса».

«Верно! Верно!» — должны кричать все мы.

С нежностью,

Тильда

Австралия. Там Она сможет голосовать. Я положила открытку в карман, думая о том, что там, на другом конце света, Ей будет лучше. Я ухватилась за эту мысль и надеялась, что она защитит меня от тоски и сожаления.

* * *

Мы с Лиззи остановились посреди утренней толпы у прилавка с фруктами.

— Мне нужно сделать много покупок, — сказала Лиззи. — Я присоединюсь к тебе позже.

Она ушла, а я продолжала стоять на месте. Я смотрела на лоток Мейбл — жалкий на вид из-за своей убогости и отсутствия покупателей. Ведра миссис Стайлз, наполненные цветами, цинично красовались на его фоне.

Когда я приблизилась, Мейбл кивнула мне так, как будто видела меня только вчера. Она была похожа на скелет в лохмотьях, а голос звучал эхом самого себя. В ее груди булькало влажное и опасное дыхание. Когда я наклонилась, чтобы лучше услышать ее, я уловила запах разлагающейся плоти. Все, что лежало на ее ящике, — это несколько сломанных вещей и три обструганные палки. Одну из них я видела у нее в прошлый раз, почти год назад. Это была искусно вырезанная голова старухи.

Я взяла ее в руки.

— Это ты, Мейбл?

— В мои лучшие времена, — просипела она.