Потерянные в Великом походе

Кактус берет альбом и принимается изучать фотографию, тогда как Юн держит над ней фонарь. Пин наклоняется поближе к альбому, пытаясь оказаться в поле зрения Кактуса.

– Тетя Юн, я тебя нашел, – улыбается Кактус. Он поднимает глаза, щурясь глядит на женщину, затем поворачивает голову и смотрит на Пина. – А это ты, дядя, аккурат рядом с ней?

– Да, это я. – Пин верит, что сын не подведет и заметит сходство. Еще секунда-другая – и он обнимет их и назовет матерью и отцом.

– Что-нибудь еще заметил? – спрашивает Юн, указывая на фото Пина. – Узнаешь?

Кактус приближает изображение к лицу. Теперь он едва не тычется в него носом. В его глазах отражается фотография молодого Пина.

– Да, мы про это! – хором говорят супруги. – Ты видишь?

Нищий наклоняет голову, пытаясь рассмотреть картинку под другим углом. Юн подносит фонарь так близко к его лицу, что он касается страницы альбома.

– Вы про это? – спрашивает Кактус, похлопывая себя по груди. – Дядюшка в той же рубашке, что сейчас и я?

9

Дом снова погружен во мрак. Ночь выдалась безлунной. В щелях оконной рамы свистит ветер. Когда выключают уличное освещение, тьма становится кромешной: хоть закрывай глаза, хоть держи их открытыми – результат один.

– Ему надо время, – говорит Пин.

– Ты прав. Лучше на него не давить.

На несколько минут воцаряется молчание. Они слышат, как батареи наполняются горячей водой, и в комнате постепенно становится тепло.

– Сверчок. Сишуай. Хорошее имя, – вздыхает Пин.

– Лучше было бы придумать что-нибудь еще скромнее, чтоб лишний раз не привлекать внимание духов, – ворчит Юн, хотя ей и становится тепло на душе при мысли о том, что она – бабушка.

– А как нам назвать внука Хай-у? – спрашивает Пин.

– Не знаю, – вздыхает Юн. – Вообще, зря мы в это ввязались. Я уже жалею. Имя должен придумывать отец. Ему и нести ответственность за судьбу малыша.

– А Хай-у переложил ее на наши плечи.

Супруги смеются. Пина все еще одолевает досада из-за того, что Кактус, несмотря на фотографию, не заметил между ними сходства. Оно ведь так очевидно! Ну как же он не разглядел? Прежде чем выйти из кладовой, супруги вручили гостю альбом в надежде, что он еще будет рассматривать фотографию и в какой-то момент увидит на ней свою копию. Впрочем, Пина тревожит не только это. У него не идет из головы гибель Ло. Он, пока шарил под палаткой, словно заново пережил Великий поход. Снова ощутил ту же усталость в ногах, ту же тяжесть на спине и ту же боль вины, стягивающую виски. Он хочет поговорить об этом с Юн, чтобы она еще раз простила его – или наказала, но понимает, что это будет с его стороны ошибкой.

– Надо отвезти Кактуса в детский дом, – внезапно говорит Юн. – Там мы официально заявим, что он наш сын.

– Что? – Пин поворачивается и различает во мраке очертания лица супруги. Она смотрит в потолок.

– Подумай сам, – говорит жена. – Отличный вариант. Народ там отзывчивый и понимающий. Сейчас Праздник весны – Новый год, когда вся родня собирается вместе. Приедем в приют, объявим там, что он наш сын, а затем расскажем ему все в подробностях, предоставим ему неопровержимые доказательства, которые мы собрали за последние два дня. Затем оформим все документы. Наши товарищи по партии будут в шоке, но они не откажут в нашей просьбе.

– А как насчет Кактуса? Почему ты так уверена, что он согласится?

– Ну, во-первых, у него появится крыша над головой. Во-вторых, он станет есть досыта. В-третьих, у него теперь будут родители. – Юн плотнее закутывается в одеяло из овечьей шерсти. – И если все это не сработает, мы скажем ему, что поможем найти его сына – нашего внука. Само собой, после такого он не станет спорить с тем, что мы его родители.

– Решено, так и сделаем, – хлопает в ладоши Пин.

– Тише, – шепчет Юн. – Забыл, что он в соседней комнате?

– Да если он и услышит – какая сейчас уже разница?

– Никакой. Просто мне не хочется, чтоб ты его будил.

В соседней комнате скрипит постель. Гость оглушительно чихает.

– Представляю лица чиновников, когда мы обратимся к ним, чтобы оформить документы, – продолжает Юн.

– Скептиков будет море.

– Плевать. Что они сделают? Давай вместо того, чтобы переживать о ерунде, лучше станем думать о том, как мы отметим возвращение сына.

– Было бы разумно прислушаться к Хай-у и не забывать, что Кактус не просто наш сын.

– Отвезем его в Сычуань, – продолжает Юн, – и попытаемся найти гору, на которой он рос. Затем мы вместе пройдемся по тому пути, что он проделал от детства к взрослой жизни. Если шайка нищих еще существует, мы ее разгоним. А еще позаботимся о том, чтобы генерал, похитивший его жену, получил по заслугам – ну, если он, конечно, сдался Красной армии.

Юн продолжает строить планы. Они с Пином помогут друзьям Кактуса, тем, кого он называет попутчиками. Им подыщут работу, которой они смогут заниматься, несмотря на свои увечья. Потом они откроют сеть приютов для бездомных по всей стране, чтобы обеспечить бедолаг крышей над головой.

– Если Кактус захочет, он может стать заведующим этой сетью приютов, – говорит Юн. – Ну, а если у него душа не лежит работать, ничего страшного, мы о нем позаботимся.