Потомок Святогора

— Друзья мои! — начал свою речь Святослав. — Татары близко! Сейчас они переходят Излегощу. Их много, но мы должны с ними сразиться. Победить разом мы их не сумеем... — У князя от волнения дрожал голос. — Но в мелких стычках, неожиданно нападая и отступая, мы можем в нашем лесу истребить их полностью. Мой приказ таков. Нападаем справа на левую группу врагов и крошим их. Но вы знаете: татарва умеет заманивать в западню, и если они станут отступать в лес — не преследовать. Будем биться, пока не скомандую отход. По зову рожка все немедленно в разные стороны. Когда почувствуете, что погони нету, собирайтесь на Усмани, на Соколиных болотах. Знаете это место?

— Знаем! — крикнула хором дружина.

— Всё поняли?

— Всё!

Появился протопоп Игнатий. Прочитал молитву, благословил воинов. И сам как воин, только без доспехов, в монашеском одеянии, но перепоясанный мечом, сел на коня. Это ещё больше вдохновило дружину.

После ночной грозы весь день парило. Воздух был насыщен влагой, как в бане. Доспехи нагрелись, но закалённые воины не чувствовали неудобства. Знакомыми тропами в обход татарскому карательному отряду они уверенно двигались вперёд с единой целью — отомстить за поруганную родную землю. Они шли на смерть и сами несли смерть врагам.

Впереди скакал Демьян. Его чёрные кудри развевались на ветру — он никогда не надевал шлема. На коне сидел прямо, уверенно и уверенно вёл русских воинов к намеченной цели. Он знал, где враг, и отлично усвоил замысел своего князя.

Дружина Святослава стремительно налетела на татар, которые собирались устроить привал: спешились и готовились к трапезе. От неожиданности враги оцепенели — и началась бойня: татарские головы полетели как кочаны капусты. Поняв свою оплошность, враги попытались построиться в боевой порядок, но русичи не давали им сделать этого и рубили, рубили без устали. Однако князь Святослав вывел из сечи Демьяна с несколькими проворными дружинниками и послал их наблюдать за остальными частями войска противника, чтобы те не зашли в тыл и с флангов дружины липчан.

И вскоре один из дозорных доложил:

— Справа нам в тыл идёт большой отряд.

Ещё немного погодя появился и сам Демьян:

— Татары слева почти у нас за спиной!

— Труби отступленье! — приказал князь.

Жалобно и тревожно запел рожок, и русичи на глазах, казалось бы, обречённых на смерть татар вдруг развернули коней и рассыпались по лесу. Князь в сопровождении Демьяна и Андрея Кавырши тоже ушёл с поля брани. Татары же, сомкнув кольцо, обнаружили на месте сражения только трупы и растерянных недобитых соплеменников. Когда поняли, что Святослав ускользнул, кинулись в погоню. До самой ночи прорыскав но лесу и не обнаружив никого, вернулись в свой лагерь.

Князь Олег был взбешён. Он кричал на Ефима:

— Ты нас вёл! Где эта бестия Святослав?

Ефим, набычившись и глядя исподлобья, оправдывался:

— Я правильно вёл. Здесь они были? Были! И вообще — не моё дело водить полки на рать!

— А чьё? — фыркнул Олег.

— Князя и воевод, вот чьё!

Олег остолбенел и медленно опустился на пень. К его костру подошёл татарский тысячник Мустафа.

— Чито, коназ? — ухмыльнулся он. — Коназ Сватослав немножко нам перехитриль? Хорошь коназ Липский, хорошь батыр! Уважай хорошь воин. Ты дран коназ. Куда завёл? Где коназ Сватослав?

Олег, сидя на трухлявом пне, опустил голову. Да, плохой он князь, плохой воин! Его душу терзала зависть к Святославу и желчная злоба. Он вскочил с пенька и заорал:

— Завтра же! Завтра я раздавлю его как паршивого пса!..

Тучи снова повисли над лесом. Сверкнула, рассекая небо, ослепительная молния, хлынул ливень и в мгновенье ока залил костры. Лес покрылся мраком. Потом округа снова осветилась зловещей голубоватой молнией, и новый раскат грома оглушил Олега. Князь перепугался до смерти и завопил:

— Ефим! Ефим!

Ему в тот миг показалось, что Бог разгневался и вот-вот пришлёт за ним костлявую с косой. Она даже почудилась ему в зигзаге новой вспышки молнии. Вот она, Смерть... Чувство страха исходило из понимания своей вины, ведь это он привёл татар, предав интересы Родины ради спасения собственной шкуры. Ведь это он желает уничтожить, как Каин, своего близкого родственника...

— Я здесь, княже! — вывернулся откуда-то Ефим.

— Где шатёр? Почему не поставлен?

— Щас поставим!

Небо снова прорезала молния, и при её ослепительном свете князь увидел, что холопы ставят шатёр, а резкие порывы ветра срывают его. И Олег, не выдержав гнетущего страха, кинулся под полотно непоставленного шатра.

— О Господи! Господи! — часто крестясь, шептал он. — Спаси и сохрани, спаси и помилуй! Прости все мои прегрешения, вольныя и невольный! Господи! Не допусти преждевременной погибели! О Господи! За что же ты на меня гневаешься?..

И так он молился до тех пор, пока не затихла стихия...