Потому что это колдовство

Первая любовь у парня. Чувства неземные, волшебные. Романтика. Два месяца как познакомились, а он до  сих пор не может решиться её поцеловать. Гуляют, танцуют, обнимаются, мечтают, разговаривают, спят в одежде.

Витька и тому рад до смерти.

Сидят сослуживцы, жуют молча.

Виктор тело питает, а душой в иных мирах скитается, где яркие краски, сумасшедшие эмоции, сказочная жизнь с милой и мечты, мечты, мечты.

Из кружки у юноши поднимается ароматный горячий пар, на лице блаженная улыбка. Он и не замечает, что жуёт чёрствый сухарь, потому, что сладкие грёзы посылают в мозг лакомые сигналы.

Какое ему дело до того, что во рту, когда жизнь преподносит романтические деликатесы оптом.

В кабинете между тем аппетитно пахнет пирогами. Этот запах назойливо лезет в сознание через нос, отвлекая Витьку от самого главного. Он даже сердится немного на старушку.

– Не могла домой сходить на обед. Дразнит, зараза. Нет у меня денег на столовку, нет. На цветы и торт, последние копейки потратил. Подумаешь, пирожки!

Алевтина Матвеевна подняла глаза, видимо уловила чуткой интуицией, что парень оглядывается на кулинарные изыски, улыбнулась, всплеснула руками.

– Извини, Витюша, задумалась. По тому, как  носом водишь, вижу, что пахнет аппетитно. Угощайся. Сама пекла. Уже остыли. Я теперь одна живу, но пирожки по-прежнему каждую неделю стряпаю. Муж у меня года три как на погосте. Очень по нему скучаю. Дети, внуки, заботы, ан, нет, не стало милого друга, и жизнь остановилась. Супруг – это очень серьёзно.

Женщина замолчала. Витьке даже показалось, что глазу у неё влажными стали.

– Вот! Он, супруг, ближе и роднее не только отца и матери, но и детей с внуками. Это я только теперь поняла. Да! Хоть и жили мы с ним по-разному. Бывало, даже погуливал. Точнее пытался. Я зорко следила. Как увижу, налево глаз косит, девок взглядом раздевает, тут же меры принимаю. Деревенская жизнь не простая. Любую красавицу, обабит.

Алевтина Матвеевна отставила свою чашку, задумалась, с умилением глядя на Витьку.

– Ты ешь, ешь, не стесняйся. Люблю смотреть, как мужчины едят. Вот милок, как. Был да сплыл милёночек мой. Хвороба проклятая. На охоте застудился шибко.

– Каждая из нас потихоньку в замужестве в дурнушку превращается, следить за собой перестаёт. Какая может быть красота, если весь день в телогрейке и сапогах резиновых бродишь, наравне с мужиками тяжёлую работу исполняешь. Это-то мне понятно было, быстро смекнула, что к чему. Мужикам завлекалочка нужна, разнообразие, праздник, иначе они стареть ещё в молодости начинают или по бабам шарохаются.

– Не утомила ещё? Тогда слушай дале. Это присказка. Не просто так разговор завела. Я мигом причёску накручу, лицо, руки отпарю, с травками ароматными намоюсь в душистой воде. Шить выучилась, чтобы не наскучить дролечке серыми нарядами. Нашью, бывало, юбок да платьев: хоть каждый день меняй. Покрасуюсь, завлеку и под бочок. Он, совсем как ты сейчас, носом поводит, словно унюхал чего, облизывается как кот, обнимает, целует. Я млею, ног под собой не чую. Небо падает или я куда улетаю. —

Алевтина Матвеевна засветилась, улыбка озарила её лицо,  бесцветные глаза засверкали ярко.

– Целует, милует он меня. Бывало, что утомит вконец. Устану, а он остановиться не может:  разгорячится и любит, любит!

Женщина посмотрела на Витькино смущение и его алые уши, улыбнулась широко, прижала руки груди, вздохнула чувственно.

– Да ты не красней, милок. Это правда жизни. Без него, без сексу, никак. Ты ведь тоже, как я понимаю, невесту присмотрел. Скажи правду – давает али не давает? Ладно, не отвечай, молодой совсем, как мой, когда в женихах ходил. Я ведь не из любопытства. Сам видишь, в толковищах  бабских не участвую. Это очень важное в семейной жизни обстоятельство, чтобы давала. У мужиков, ежели бабы не давают, кровь закипает, дурной становится, густеет.

Витька поперхнулся, прикрыл ладонью глаза, закашлялся.

– Ты слухай, худа не скажу. Вам, мужикам, кажен день лишний пар сбрасывать надо. Иначе по сторонам начнёте жалом водить. У вас, мужиков,  главный мозг в штанах обитает. Мне как-то анекдот рассказали. Смешно, но, правда. Мальчонка, махонький совсем, моется в тазу и яички свои разглядывает. Мамку спрашивает, – мама, а это у меня мозг? Та отвечает, – пока нет, но будет.

– Привыкай, батьки рядом с тобой нет. Кто, если не я, расскажет тебе о жизни семейной? Вот! Приходится нам, бабам, этот мозг обихаживать, а то до беды не долго. Семейный очаг – забота бабья. Мужик знает, когда и куда идти, а баба – зачем это нужно делать. Доедай последний-то пирожок.