Потрясение

В сумерках, когда садится солнце, водные дома светятся темно-синим, а затем черным. В отлив из окон надводных модулей видна самая верхушка факела статуи; она возвышается над волнами. В прилив факел полностью уходит под воду. Моллюски-блюдечки и мидии, анемоны и морские огурцы украшают ее тело. Рыбы и осьминоги обосновались вокруг ее позеленевшей фигуры. Возможно, ее тело даже породило новые формы жизни. Микаэль не раз наблюдал за Лайсве, когда та смотрела в сторону статуи. Но она высматривала что-то более важное.

Иногда он часами наблюдает, как она смотрит на воду.

– Дельфины, морские черепахи, тюлени, ламантины, киты – у всех этих особей в передних плавниках имеется костный веер, – говорит она и смотрит на свои вытянутые пальцы.

Когда она соскальзывает с края платформы в воду, ее передвижения больше Микаэля не касаются. Он знает, что при ней всегда какой-то предмет; знает, что она принесет обратно другой предмет. И принесет людей или переправит их в другое время. Он знает, что «будущее» означает не «вдали от нас», а скорее «в нас». Как все, что живет в ее воображении и мечтах.

Раз в месяц баржа привозит припасы. Жители водных домов делятся пищей, которую выращивают сами; они делятся ей с жителями наземных домов – те заново заселяют землю животными от побережья до побережья – и жителями небесных домов, которые подкармливают различных птиц. Баржей управляет старик-запятая. Капитанский мостик старого корабля украшен голубой буквой «Л». Приплывая, старик-запятая всякий раз садится поговорить с девочкой из воды, которая стала взрослой женщиной.

– Есть у тебя что-то хорошее на обмен?

– Кажется, да, – отвечает Лайсве.

Его глаза совсем утонули в морщинах. Он и раньше казался ей старым, но это потому, что она была маленькой; теперь она это понимает. Волосы ее убраны назад и заплетены в косу, тугую, как веревка. Они сидят рядом на ящиках на барже. Она вытягивает сжатую в кулак руку и разжимает ладонь. На ладони окислившаяся монетка.

Он аккуратно берет ее пальцами и рассматривает, вытянув перед собой.

– Ага. Готова с ней расстаться? – Монетка со Свободой с распущенными волосами.

– Да. Думаю, я уже достаточно ее при себе носила.

Старик кивает. Закрывает глаза. И достает из-за пазухи коробчатую черепаху.

– Бертран?

Черепаха вытягивает голову и кивает. Покряхтывает тихонько, а может, рыгает.

Старик-запятая говорит:

– Он уже старый, как и я; ему не помешает более тщательный уход. Лапка у него больная… – Но он не успевает договорить; Бертран вмешивается.

– Минутку, – говорит он, – я тут не для того, чтобы меня жалели. Я хочу, чтобы вы, глупые людишки, наконец представились друг другу, как полагается. Господи. Какие же вы, люди, странные. А еще говорят – великая и могущественная человеческая цивилизация! Ваши дурацкие эго, ваш индивидуализм – какая чушь! Говорите, как вас зовут.

– Виктор, – тихо отвечает старик. – Странное имя, да? Мать родом из Гонконга… то есть места, которое раньше называлось Гонконгом, а отец сибиряк. Мать – она была поэтессой – хотела назвать меня Лиси. Но отец сказал: «Что это за имя – Лиси? Это и не имя вовсе! Тем более для мальчика!» И дал мне мужское имя, но оно никогда не подходило ни моему лицу, ни жизни. Ну какой из меня воин?

Он рассмеялся, и морщинки вокруг его глаз заплясали.

– Но в сердце я Лиси. Это значит «история», как мне сказали.

Лайсве в молчаливом изумлении смотрела на него. А потом заговорила.

– Ты знаешь меня под именем Лиза, но я не Лиза. Мое настоящее имя выбрала мать. Отец хотел, чтобы я прятала его; называть настоящее имя было опасно. Но я тоже ношу его в сердце. Моя мать была лингвистом. А зовут меня Лайсве. Это значит «свобода». Но что это за имя – свобода?

Виктор поклонился ей.

– История и Свобода сидели на ящиках и разговаривали… а ворчливая маленькая черепаха приказывала им, что делать. – Его смех зазвенел в пространстве между их телами и светом.

– Что ж, хвала океанам, что вы наконец это сделали, – проворчал Бертран. – Теперь покажите, где здесь можно поесть. Где тут у вас можно раздобыть корешки, грибы, цветы, ягоды, яйца, насекомых и все такое прочее? Воды тут, как вижу, хватит и для питья, и для купания. Но мне нужно закопаться. Черепахи должны закапываться. Где тут у вас лужайка?

– А он любит командовать, – заметил Виктор.

Лайсве улыбнулась, взяла Бертрана на руки и прижала к груди.

– Осторожно, дамочка, у меня больная лапка, – проворчал он.