Мой дорогой кузен Фредерик,
Я скучаю по яблокам. По истории нашего становления. Поэтому я прилагаю к этому письму репродукции на тему «Грехопадение человека».
Три мои любимые картины на эту тему: «Райский сад с грехопадением человека» Яна Брейгеля Старшего и Питера Пауля Рубенса; «Грехопадение» Хендрика Гольциуса и «Грехопадение и изгнание из Рая» Микеланджело. Именно в таком порядке.
Мой выбор обоснован тем, как изображены на картинах женские руки и тела, хотя больше всего мне нравится, как художники изображают животных. Именно эта черта отличает эти картины от остальных. В совместном произведении Брейгеля и Рубенса художники решили визуально не выделять людей и не придавать им больше значения, чем животным и деревьям. Змея у них похожа на змею, яблоко на яблоко, а женщина на женщину.
Второе место достается Гольциусу из-за того, как тот изобразил спину и руки женщины – они у нее сильные, как у мужчины. Сексуальность не подчеркивается, а змея с лицом маленькой девочки – должна признать, увидев ее, я рассмеялась. Должна была возмутиться, а пришла в восторг. И какое у него крошечное яблочко! Что за идиот проклянет целый вид за то, что съел такой крошечный фруктик? Дичку? Ну серьезно. Зато кот на картине доволен; впрочем, коты довольны всегда.
Третье место отводится Микеланджело. Боже мой. Видел ли ты когда-нибудь женщину со столь развитой мускулатурой? Она могла бы сразиться с Адамом в борцовском поединке и победить. Даже змея у Микеланджело мускулиста. Картина разделена, хоть это и не диптих, и я могу разглядывать ее бесконечно. Змея и ангел мщения кажутся ветвями древа познания. Но эта картина так завораживает меня, потому что на ней кое-чего не хватает.
Яблока.
Микеланджело изобразил древо познания инжиром с плодоносящей стороны и дубом в той части, где изображена кара Господня.
В четвертом веке нашей эры богослову Иерониму поручили перевод Библии с иврита на латынь. На этот труд ушло пятнадцать лет. На латыни слова «зло» и «яблоко» звучат одинаково: malum.
Но в Библии на иврите запретный плод мог быть любым плодом, потому что в иврите слово peri является общим наименованием фрукта. Это может быть яблоко, а может быть и абрикос; это может быть виноград, персик, гранат, инжир.
(Возможно, в деталях я ошибаюсь, но скоро ты поймешь, к чему я клоню.)Не знаю, права ли я, но, кажется, именно Альбрехт Дюрер впервые нарисовал древо познания как яблоню – что, позволь заметить, совершенно бессмысленно. А этот идиот Мильтон окончательно канонизировал яблоко как греховный фрукт в «Потерянном рае», книге, которую я не раз швыряла об стену. Эта история отчасти повествует о нашем городе, процветающем, бурлящем, кишащем людьми; о нашем капиталистическом напоре и амбициях. В ней нашлось место даже продавцу змеиного масла.
Все наши желания, все наши бесконечные волны наслаждения и экстатической боли объясняются просто: наличием у нас тела. Тела, не связанного путами историй, которые нам рассказывали, чтобы держать нас в узде.
Мой дорогой, история Дарвина – а я дочитала его книгу, и мне очень понравились его рисунки животных, – завершается тем, что человеческое тело связано по рукам и ногам; нам чинят препоны, нам мешают эволюционировать. И все во имя власти и прогресса. Нам выделили роли в рамках известного мифа, роли, которые не дают нам свободы. Кому-то больше, кому-то меньше, но поверь, все мы являемся пленниками великого мифа о человеке – хозяине вселенной.
Какая жалкая участь!
Ведь мы могли стать кем угодно. И все еще можем.
Знал ли ты, что под микроскопом эмбриональные клетки свиньи и человека очень похожи?
Я бы сделала ставку на свиней.
Послушай, я знаю, почему из женщин наподобие меня получаются более изощренные извращенцы, чем даже из мужчин. Женщины никак не могут освободиться от своего объектного статуса в этом мире, в то время как художники мужского пола – это ты, любовь моя, – позволяют себе воспринимать наслаждение как искусство.
Но между инертностью и извращением я выбираю второе.
Если бы я встретила Еву на улице, то угостила бы ее выпивкой и немедля ь. Но этому не суждено случиться, поэтому я создала Комнату Евы в ее честь: в этой комнате я перерабатываю миф, а яблоко обретает совсем иное значение. Ты – единственный, кто пока побывал в этой комнате.
Я ухожу, любовь моя.
Не надо меня искать.
Помни нас.
Аврора
