Потрясти сахарное дерево (ЛП)

— Думаю, нам нужно ввести один день бесплатной еды, — сказал я, пока она

копошилась в своей пещерообразной сумочке в поисках чековой книжки. — Просто

выбрать день, в который все, что бы не легло в тележку было бесплатным. Думаю,

было бы шикарно.

— Ну, не прелесть ли? — подтвердила она.

— Мне не следовало говорить об этом слишком громко, меня могут уволить, —

добавил я.

— Им нужно повысить тебя в должности, — сказала она.

— Тогда мне придется носить галстук и постричь волосы, а мы оба знаем, что

этого не случится, правда, дорогуша?

Она рассмеялась.

— Привет, милашка, — сказала Джалиса, подходя к экспресс-кассе. Это была

молодая чернокожая девушка с татуировками во всю правую руку, чья речь и манеры

скорее подошли бы парню.

— Привет, Джалиса — ответил я. — У тебя все хорошо?

— Сегодня у меня благословенный день, — сказала она.

Она обосновалась на следующей от меня кассе и начала вводить цифры своей

карты с видом профессионала.

Пока пожилая леди расписывалась удивительно четким почерком на своем чеке,

очередь ко мне только росла, и я вздохнул, возможно, слишком шумно.

— Надвигается плохая погода, — прочирикала престарелая птичка, передавая

мне чек. — Никогда в жизни не видела столько торнадо.

— Не надо нам больше этого добра, — согласился я. — В последний раз ветер

был настолько сильным, что мне пришлось пришить друг к другу ягодицы.

— О, Вилли! — воскликнула она, краснея.

В этот раз, к разменному аппарату подошла тучная женщина, неся в руке

огромную банку с мелочью. Она забрасывала монеты в металлическую посудину, и

они позвякивали, одна за другой, подсчет суммы велся автоматически. Разменный

аппарат находился аккурат напротив моей кассы, поэтому большую часть дня я

проводил, слушая этот жуткий стук, действующий мне на нервы. Такое чувство, что

весь день слушал поп-музыку.

— Хорошего вам дня, — сказал я пожилой леди, когда, наконец, смог оторвать ее

чек от принтера и передать его ей.

— Обязательно, — сказала она.

— Может позвать кого-то из ребят, чтобы помогли вам донести все до машины?

40

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Думаю, я справлюсь, — ответила она сухо.

Глава 14

Написать про Ноя?

В тот вечер я пялился на свой телефон так, словно взглядом мог заставить его

зазвонить.

Этого не произошло.

У Джексона Ледбеттера могла быть своя свита поклонников в таком болоте, как

Тупело. Если, конечно, он сможет найти хоть одного. Гомосеки Миссисипи знали, как

слиться с декорациями. И хотя население Тупело насчитывало около сорока тысяч,

"геев" найти было трудно.

Чарли Прайд* пел по радио, что никто не знает что происходит "За закрытыми

дверями". После него братья Беллами* задавались вечным вопросом: "Если я скажу,

что у тебя красивое тело, ты прижмешься ко мне?"

* Чарли Прайд — кантри—певец, отсылка к песне "Behind Closed Doors"

* братья Беллами* — кантри—группа, отсылка к песне "If I Said You Had a Beautiful Body,

Would You Hold It Against Me?"

У Джексона было красивое тело. Даже от мысли о нем я возбудился и осушил

чашку кофе, словно это был холодный душ. Боже, я бы потряс его сахарное дерево.

Я посмотрел на свой драндулет, притворяющийся моим ноутбуком, который

сейчас лежал на столе в закрытом виде, как и много дней до этого. Сюжет моего

последнего романа повествовал о доме с привидениями.

Когда я получил за "Озеро Мертвеца" аванс в пять тысяч долларов, я легко

представил, как веду жизнь писателя, строча романы в перерывах между походами по

музеям, раздачей автографов и гламурными путешествиями по миру. Это случилось

как раз, когда родился Ной, и я подумал, что могу с легкостью бросить колледж, чтобы

продолжать заниматься писательством и заботиться о его многочисленных

потребностях.

Каким же дураком я был.

Я быстро понял одно из ведущих правил публикации, которое гласит, что ты

настолько хорош, насколько хороша твоя последняя книга. Несмотря на то, что "Озеро

Мертвеца" быстро разошлась по рукам, другие две нет, а последняя так вообще не

вышла за пределы комнаты. Согласно последнему отчету, за прошлый квартал было

продано только двести двенадцать экземпляров, что составляло общее количество

моих проданных книг. Сопровождающий отчет чек с авторским гонораром едва

насчитывал три цифры после запятой. Охренеть.

Как говорила мой агент, почти каждый человек способен написать один хороший

роман. Но не два и не три. Она спрашивала, не изжил ли я себя в жанре ужасов.

Может, мне стоило рассмотреть другой жанр? Какую историю я по-настоящему хотел

написать, какую по-настоящему хотел рассказать?

Я знал, чего она хочет: Историю Ноя.

41