— Ты знала, что он умеет жестикулировать? — спросил я.
— Понятия не имела, — ответила мама.
— Он сказал, что у него глухая сестра.
— Думаю, он из Мемфиса. Его прислали сюда пару месяцев назад. Я не знала,
что у него есть сестра.
— Он кажется милым, — признал я.
— От тебя это высокая похвала.
— После отца Джорджа, даже Саддам Хусейн покажется милым.
— Будь милым, Вилли. Хоть раз. Пожалуйста!
— Он был придурком, — прошептал я.
— Не ругайся в церкви. Ты меня провоцируешь?
— Это слишком просто. Может, тебе бы не мешало немного поднять настроение.
Она поджала губы, заканчивая разговор.
102
Отец Гиндербах сделал кое-что ещ, что было довольно неожиданно. Когда
пришло время проповеди, он на этот день отступил от текста Евангелия и предложил
свои мысли о наставлениях Иисуса:
Он выделил Ноя как невинное существо, какими хотел видеть нас всех Христос.
Он даже жестикулировал во время проповеди, чтобы объяснить Ною конкретные
вещи, которых не было в его проповеди.
Это было довольно необычно, и я был оправданно ошеломлн. После многих лет
отношения, как к позорному изгою от отца Джорджа, отец Гиндербах действительно
отступил от своих канонов, чтобы поприветствовать Ноя в церкви и включить его в
проповедь, относясь к нему так, будто он на самом деле был любимым ребнком
Господа и таким же важным, как все остальные дети на скамьях в этот день.
Я едва мог поверить в это.
Ной гордо улыбался. У него никогда не возникало проблем с тем, чтобы быть в
центре внимания.
— Иисус разъяснил, что его царство создано из "таких, как эти" детей, и что
именно они видят лицо Господа. Мы не должны препятствовать "таким, как эти", не
тогда, когда они так важны для царства, — сказал священник.
После проповеди на нас смотрели ещ больше, но уже по-другому. Это были
взгляды любопытства, даже принятия, даже счастья от того, что мы здесь. Даже мама
сидела немного прямее.
Впервые за долгое-долгое время я чувствовал связь с церковью своего детства. Я
на самом деле почувствовал, по крайней мере, на некоторое время, что у нас с Ноем
может быть место в этой церкви.
Я пошл за сыном в очередь для Причастия.
Гиндербах одарил меня любопытным взглядом, протянув облатку*. Из-за того,
что я провл так много времени среди глухих, я намного более чуток к едва заметному
взгляду или намку на смену выражения лица. Как и он, без сомнения. Его глаза явно
говорили, что он точно знал, кто я — и по его книге со мной вс было в порядке. Это
напомнило мне то, как на меня иногда смотрят священники-геи, которые точно знают,
через что я прошл, и знают, что есть путь через это, который не включает потерю
себя или своей веры в искренне любящего Бога.
Общение с прихожанами на улице после мессы собрало большое количество
людей, они на самом деле потрудились подойти и поприветствовать Ноя, как живое
человеческое существо.
— Что не так с этими людьми? — прошептал я маме.
— Может быть, тебе следует почаще ходить в церковь, — предположила она.
Глава 39
Билл, Шелли и их дети приехали в мамин дом на обед, который янки, как
Джексон, называют ланчем. Джош и Эли взяли Ноя с собой поиграть с фрисби. Шелли
и е дочь Мэри, чья грудь росла довольно быстро, помогали маме завершить все
оставшиеся приготовления к трапезе.
103
Билл стоял и курил на крыльце, плюясь и прихлебывая пиво из холодильника в
кузове своего грузовика, в это же время пытаясь завести с нами разговор, пока дед
наблюдал, улыбаясь своей тайной улыбкой.
— Значит, ты работаешь в больнице? — произнс Билл.
— Я медбрат в педиатрии, — сказал Джексон.
— И он признатся в этом, — вставил дед.
— И ты не отсюда, — отметил Билл, услышав в голосе Джексона акцент
северянина.
— Я из Бостона.
— И в этом он тоже признатся, — недоверчиво произнс дед.
— Путь из Бостона не близкий, верно? — с подозрением спросил Билл.
— Чем ты занимаешься, Билл? — спросил Джексон.
— Я работаю в "Лэйн", — сказал он, будто это было достаточным объяснением.
Для большинства местных так и было.
— Хорошее дело, — ответил Джексон, когда дальше ничего не последовало.
— Вы ходили на кемпинг? — спросил Билл. — Ловили рыбу?
— Разве мы не всегда е ловим? — произнс я.