Потрясти сахарное дерево (ЛП)

выходных. У меня свободно четыре дня из-за праздника Четвртого июля. Что

думаешь? Если ты возьмшь проклятый телефон и позвонишь своему бойфренду, мы

сможем познакомить его с дикой стороной жизни в Миссисипи.

На самом деле, это было бы весело.

— Прямо сейчас я не могу об этом думать, — сказал я.

— Но ты об этом подумаешь?

Я согласился, что подумаю.

— Ищи карты, чтобы я могла надрать твою тощую белую задницу. И ещ мне

нужно рассказать тебе о Брайане.

— Кто такой Брайан?

— Просто адвокат, с которым я познакомилась, вот и вс. Теперь ищи эти

чртовы карты. У меня не вся ночь свободна, сладкий.

Глава 55

Привет, это был я

Было поздно, когда Тоня ушла, и я лг на кровать в нижнем белье, думая о

Джексоне Ледбеттере.

Я набрал его номер. Раздался гудок, и я повесил трубку, внезапно почувствовав

себя неуверенно.

Я хотел его. Определнно хотел. Нуждался в нм. Или, по крайней мере,

нуждался в чм-то. В сексе. В друге. В отвлечении. В чм-то. В чм угодно.

146

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

Мне нужно кого-то любить!

Ну, и это тоже.

Я не скорбел по Кайле. Конечно, мне было грустно. В детстве мы были

неразделимы. Но затем выросли, разделились и влились в такие разные жизни. Было

бы неправильно говорить, что я е ненавидел, или, что она ненавидела меня. Мы

просто переросли друг друга, и чувство дружеской близости прошло.

Я жалел е. Она была идеальным ребнком идеальных родителей, которые

установили невероятно высокие стандарты, которым она не могла соответствовать.

Разочарованная, она отвергла их и вс, что они отстаивали. Когда она забеременела,

они пытались использовать беременность, чтобы заставить вернуться в смирительную

рубашку, которую сшили для не.

Она пыталась. Я должен отдать ей должное. Она позволила отговорить себя от

аборта. Выносила ребнка. Родила. Но затем на не накатила реальность, и она

обошлась малой кровью, сбежала не оглядываясь.

Я не мог судить е за это, потому что испытывал соблазн сделать то же самое.

Если бы она не сбежала, я мог бы с очень хорошей вероятностью сбежать от этой

ситуации. Я мог бы как-то убедить себя, что это к лучшему. В конце концов, я был

геем. Что ещ они могли от меня ожидать? И я был одним из тех, кто говорил ей

сделать аборт. Не то чтобы я хотел, чтобы она его делала. Не то чтобы я думал, что так

правильно. Просто было тяжело видеть, какое возможное будущее могло быть у этого

ребнка с такой матерью, как она, и с таким отцом, как я. Я хотел, чтобы она знала, что

у не есть выбор; что она не обязана позволять биологии заставлять е принимать

решение, которое она не готова принять.

Спустя десять лет, лжа на кровати, мне было тяжело представить жизнь без Ноя.

На самом деле, невозможно. Я даже не хотел представлять такую жизнь. Я чувствовал

себя виноватым за то, что посмел думать об аборте.

Мне было грустно от того, что Кайла упустила это, повернулась спиной к чему-

то, чего не понимала, закрылась от того, что оказалось таким благословением. Хотел

бы я разделить это с ней. Хотел бы я, чтобы она почувствовала, каково быть любимой

Ноем, любимой кем-то настолько чудесным и добросердечным. Теперь она никогда не

познает счастья, которое принесла в мир.

Может быть, именно это наполняло меня такой мрачностью и несчастьем.

Теперь, когда она умерла, у не никогда не будет счастья узнать другую сторону

монеты. И у Ноя никогда не будет шанса показать это ей. Его сердце полно любви и

такой крепкой решимости. Он мог провести е через все. Мог, как минимум дать ей

попробовать, достаточно, чтобы помочь понять, что она не сделала ошибку; что

помимо е воли, помимо моей воли, конечный результат был хорош. Очень, очень

хорош. Бог извлк нечто хорошее из е дурости, нечто, о чм мы никогда не мечтали,

когда были в самой гуще событий. Бог нашл способ искупить наш грех. Как всегда

говорила миссис Хамфрис, Господь найдт способ — и Он нашл.

Я уставился в потолок и думал о небесах наверху, о том "месте", где жил Бог.

Для меня это были странные мысли. Я списывал это на похороны, на

необходимость найти смысл в том, что в итоге было бессмысленно, на мою

необходимость уместить вс в коробку и засунуть подальше на задворки разума.

Как бы странно это ни было для гея, я был отцом, и мне нравилось быть отцом.

Нравилось больше, чем что-либо другое в моей жизни. Я бы вовсе не возражал против

того, чтобы завести больше детей. Я был бы не против вступить в однополый брак,

построить дом, полный счастья, усыновить, построить семью. Я хотел этого больше,

чем чего-либо ещ.

Я был ошеломлн, когда мой телефон начал вибрировать, а затем зазвонил.

147

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

Мужчина, который мог сделать вс это возможным, перезванивал мне.

"Он вс ещ может сделать это возможным", — подумал я.