Потрясти сахарное дерево (ЛП)

извиняющихся налоговых отчтов и коллективных зеваний критиков. Мои

перспективы на приличную работу были так же хороши, как шансы на то, что Пола

Дин перестанет говорить своим зрителям смазывать свои творения сахаром и маслом.

У меня не было никакой карьеры, никакого будущего, никаких денег в банке, никакого

мужчины, чтобы возвращаться к нему домой, заниматься любовью и быть с ним,

149

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

никакого чртового шанса на то, что я когда-нибудь вступлю в однополый брак и буду

жить долго и счастливо.

Я не часто поддаюсь жалости к себе, но в тот день я занялся этим, сидя там, на

скамейке, и глядя в никуда. Я не мог не чувствовать, что, может быть, Билл и моя

мама были правы, может быть, со мной действительно что-то не так. Может быть, я не

заслуживал счастья. Может быть, в магнолиевом штате не было места для таких душ,

как моя. Может быть, я действительно родился не в то время, не в том месте, жил

жизнью, которая подходила мне практически так же, как бакенбарды Элвиса или

детский жирок Милашки Бу-Бу*.

* Милашка Бу-Бу — прозвище Аланы Томпсон, впервые прославившейся на детском конкурсе

красоты "Коронованные детки", проводимом американским каналом TLC.

Я поднял взгляд на Элвиса и вздохнул.

"Если ты смог выбраться отсюда, — подумал я, — то почему не могу я? Или мы

поклоняемся тебе именно потому, что ты выбрался, и мы знаем, что сами никогда

этого не сделаем?"

Я задержался в Фэйр-Парке намного дольше, чем следовало. Миссис Хамфрис

будет меня ждать. Я неохотно пошл к своей машине, приехал домой и прошл вниз

по улице, чтобы позвать Ноя, который был в мрачном, несчастном настроении. Его

лицо выглядело так, как чувствовал себя я. Когда мы пришли домой, он пошл в свою

комнату и тихо закрыл дверь, а не плюхнулся перед Xbox, как делал обычно.

Я подошл к его комнате, открыл дверь.

Он сидел на своей кровати и плакал.

Что такое? — спросил я.

Почему мама меня не любила? — спросил он, вытирая глаза, не в силах перестать

рыдать.

Я не знаю, — признался я.

Я хороший мальчик, — сказал он.

Да, хороший. Ты очень хороший мальчик.

Я не понимаю, папочка.

Он плакал молча, стыдясь своих слз, потому что думал, что слишком взрослый,

чтобы плакать.

Я стоял в дверном проме и наблюдал за ним.

— Почему, папочка? — спросил он сдавленным голосом.

Я сел на кровать, обвил его рукой, притягивая ближе.

— Почему? — снова спросил он. — Я не тупой!

Я не туп.

Я успокаивающе гладил его рукой по спине.

— Я умею говорить! — злобно воскликнул он.

Я мею грить!

Он вдруг встал и пошл к своему шкафу. Я нервно наблюдал за ним, но он

просто стоял там, спиной ко мне, прильнув к шкафу, его плечи сотрясались от

рыданий. Я хотел подойти к нему, обнять его, поцеловать, сказать, что вс будет

хорошо, но я ничего не делал, просто сидел. Ему придтся свыкнуться с этой

проблемой, и я ничем не мог помочь.

Он плакал несколько минут, застенчиво, не желая, чтобы я видел его. Когда

худшее прошло, он повернулся лицом ко мне.

Почему Ж—е—л—е—з—н—ы—й Ч—е—л—о—в—е—к не пришл мне на помощь?

— спросил он. — Он мог что-нибудь сделать!

150

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

Об этой проблеме ты должен позаботиться сам, — сказал я.

Я ненавижу е! — воскликнул он, его лицо исказилось злостью. — Я рад, что

она мртвая!

Нет, не рад.

Рад!

Тогда почему ты плачешь?

Потому что она была очень злой!

Была, — согласился я.

А я хороший мальчик...

Знаю, что хороший.

Почемуя ей не нравился?

Не знаю, — снова ответил я. — Я ей тоже не нравился, и она не хотела иметь

ничего общего ни с кем из нас. Но мы не сделали ничего плохого. Прекрати себя

винить.

Ты не злишься на не?

Чуть-чуть.

Он замолчал.

Я встал и пошл к двери.

Если вы с Джеем поженитесь, — прожестикулировал он, — ты ведь не

перестанешь меня любить?

Его лицо исказилось отчаянной искренностью.

Почему ты продолжаешь у меня об этом спрашивать? — спросил я.

Я хочу знать.

Я уже отвечал тебе.

Ты мог соврать.