Потсдамская конференция. Как решалась послевоенная судьба Германии и других стран Европы

Одновременно шла дискуссия о германских репарациях. По мере того как шло обсуждение этих двух вопросов, их решение все больше зависело друг от друга. 27 июля в беседе, проходившей на повышенных тонах, Бирнс сказал Молотову, что одобрение советской стороной отторжения Польшей немецкой территории, обширной и индустриальной, дает объяснение, почему американцы и британцы поддержали иной план выплаты репараций. Вместо того чтобы все репарации Германии делились между державами, каждая из них теперь должна была получать их в своей зоне, с возможным бартером между ними.

После возвращения Эттли они вдвоем с Трумэном кратко обсудили два дискутируемых вопроса. В целях успешного завершения конференции Трумэн неожиданно предложил требовать за каждую уступку Запада соответствующей уступки от Советского Союза. Но подобное предложение будет лучше понято и осмыслено, если мы прежде рассмотрим вопрос немецких репараций, обсуждавшийся на конференции.

Глава 30 Германия: решающий вопрос

Основной причиной, почему главы трех держав нашли необходимым провести переговоры, был тот факт, что, несмотря на их совместный контроль над Германией, они так и не пришли к единому мнению, какую политику следует проводить в отношении этой страны.

Прежде чем ее сформулировать, требовалось ответить на важный вопрос: какие территории понимать под названием «Германия»? Требовалось найти исходную точку для обсуждения. Пусть это будет Германия 1937 г., согласились трое, то есть Германия до аншлюса с Австрией и оккупации Чехословакии. Они почти немедленно уменьшили площадь страны, одобрив раздел Восточной Пруссии между Польшей и Советским Союзом и также передав Польше отдельные области Германии на востоке и севере.

Если бы Франция была столь же сильной в конце войны, как Советский Союз, она также могла бы осуществить свою мечту: отторгнуть от Германии и присоединить к Франции области, находившиеся на ее восточной границе. Но у нее не было ни политического влияния, ни военных средств для достижения этой цели. Поэтому все обращения де Голля к американскому и британскому правительствам были оставлены без ответа. И их также не поддержали в Потсдаме.

Однако русские полагали, что этот вопрос может иметь положительное решение. Иван Майский, бывший советский посол в Англии и член репарационной комиссии, предложил 20 июля на заседании экономического подкомитета в качестве меры безопасности поставить Рурскую область, где проживало 4 миллиона жителей, под контроль четырех держав, которые будут регулировать ее промышленное производство «на более-менее постоянной основе». Он сказал, что пока не проработаны детали предложенного плана, но это легко можно было сделать. Затем надо было представить его на рассмотрение министрам иностранных дел и главам правительств. Другие делегаты не ответили на это предложение.

Возможно, из-за занятости в дискуссиях о немецко-польской границе на востоке советская делегация не возвращалась к рассмотрению этого предложения. Только 30 июля Молотов передал Бирнсу и Бевину письменный ответ, что Советский Союз дает согласие на создание союзнической контрольной комиссии четырех держав для управления Рурской промышленной областью как части Германии, которая подчинялась Контрольному совету. На встрече глав правительств на следующий день Сталин одобрил эту чрезвычайную меру. При существовавшем соглашении о зонах оккупации Рурская область находилась в юрисдикции коменданта британской зоны оккупации Германии, подчинявшегося объединенной дирекции Контрольного совета. В это же время на конференции проходило обсуждение нового плана репараций, и британский комендант определял, что можно взять в качестве репараций из Рурской области. Можно сказать, что русские преследовали скорее чисто материальный интерес, чем политический.

В любом случае, из-за отказа Бевина обсуждать вопрос в отсутствие французов его оставили для будущего рассмотрения на заседании совета министров иностранных дел.

В то же время идея раздела той территории, которая прежде называлась Германия, на ряд отдельных государств была оставлена раз и навсегда. Здесь уместно проследить, как она постепенно трансформировалась.

После Ялты Черчилль и его коллеги отказались от любого проекта по разделу Германии, даже на две части. Они пришли к заключению, что Советский Союз хотел видеть Европу поделенной на множество малых государств, над которыми было легче доминировать. Премьер-министр полтора месяца спустя после Ялты говорил: «Я не намерен рассматривать вопрос о разделе Германии, пока не развеются мои сомнения о намерениях русских». Рузвельт все еще колебался и не принял окончательного решения. Он опасался, что объединенная Германия сможет вновь угрожать миру; но и разделенная Германия также может стать источником проблем. Однако Государственный департамент, военное министерство, Объединенный комитет начальников штабов — все вместе они выступали против раздела. Их планы предусматривали наличие единого немецкого государства.