Потсдамская конференция. Как решалась послевоенная судьба Германии и других стран Европы

Черчилль, а не Трумэн принял на себя основную тяжесть сталинского давления. Когда премьер-министр утверждал, что свобода вновь восторжествовала в Италии, в то время как в странах-сателлитах британские представители были «окружены» железным занавесом, Сталин, не повышая голоса, бросил реплику: «Все это сказки». Трумэн собирался покончить со спорами, вернувшись к предложению Молотова, что каждое из трех правительств должно взять на себя обязательство восстановить дипломатические отношения. Но Черчилль и слышать не хотел об этом. Он считал, что, если умолчать о подлинных причинах существовавших расхождений между Западом и Советским Союзом, мир получит превратное представление об англо-американских отношениях. Сталин полагал, что будет непоследовательным соглашаться трем державам начать вести переговоры о мирном договоре с этими странами и в то же время отказывать им в их признании. Дело обстоит не так, сказал Черчилль. Договоры должны быть подготовлены, но британское правительство подпишет их, если только правительства будут опираться на народную поддержку и тем самым заслужат признание.

Конференция близилась к завершению, а западные союзники и русские, помимо вопроса о сателлитах, все еще не добились консенсуса по двум важнейшим для Европы вопросам: о западных границах Польши и о репарациях Германии. В частной беседе с Молотовым 30 июля Бирнс выступил с «пакетом предложений». В него входил включенный затем в протокол текст, в котором говорилось о намечаемом новом подходе к Италии и малым странам-сателлитам.

Три договаривавшихся стороны выступили в поддержку подготовки мирного договора для Италии и за ее прием в ООН, после того как договор будет подписан. Совет министров иностранных дел должен был также подготовить мирные договоры для стран-сателлитов Болгарии, Венгрии и Румынии, но они не могут быть ратифицированы до тех пор, пока в этих странах не будут сформированы «признанные демократические правительства». Вслед за этим им окажут поддержку по принятию их в ООН.

Следует, однако, заметить, отдавая дань исторической справедливости, что американцы противостояли русским в их попытках добиться признания существующих правительств в малых странах-сателлитах, поскольку Советский Союз ранее обещал помочь в реорганизации этих правительств.

Это обещание, как полагали американские власти, было дано в Ялте после принятия Декларации об освобожденной Европе. Сталин, Рузвельт и Черчилль торжественно заявили, что политические усилия трех союзных держав будут направлены на оказание помощи освобожденным странам в проведении демократических реформ и свободных выборов и формировании правительств, ответственных перед народом. Союзные державы договорились о проведении, в случае необходимости, консультаций в целях выполнения своих обязательств.

Советское правительство попыталось за частоколом официальных фраз скрыть свои намерения получить власть над странами-сателлитами. Те официальные лица в Госдепе, которые верили в достигнутые договоренности, наблюдали за этими действиями русских с глубоким возмущением. Они указывали Трумэну на множившиеся свидетельства неуважения к политическому наследию Рузвельта.

Еще до официального обсуждения предложения, выдвинутого американской делегацией на Потсдамской конференции, Сталин упрекнул Черчилля, что тот поддержал необходимость перемен в правительствах Румынии и Болгарии. В конце концов, сказал Сталин, он не вмешивался в действия британского правительства в Греции. Это было напоминанием премьер-министру о том, что в октябре 1944 г., во время длительной ночной беседы в Москве, они наметили зоны ответственности в Юго-Восточной Европе на период войны, когда Румыния и Болгария отходили к Советскому Союзу, а Греция доставалась Великобритании. Черчилль желал рассмотреть вопрос в более широкой географической и исторической перспективе с прицелом на будущее. Он привел список находившихся в руках русских столиц, которые располагались к востоку от линии мыс Норд-Кап — Албания. Не выглядело ли это так, как будто Россия медленно продвигалась на запад? Сталин отрицал наличие подобного намерения, он утверждал, что, наоборот, отводит свои войска с запада; требуется только больше железнодорожных вагонов, чтобы сделать это быстрее.

Во время последующих переговоров между министрами иностранных дел Молотов перешел в контрнаступление против Греции. В этой стране, утверждал он, царит террор, а не закон; подавляются демократические элементы, появилась угроза в отношении Болгарии и Албании. Почему бы не начать немедленно действовать и не создать подлинно демократическое правительство в Греции? Иден назвал его заявление «полным искажением фактов» и указал на то, что любой человек может приехать в Грецию и посмотреть на то, что там в действительности происходит. И что греческое правительство пригласило наблюдателей из разных стран на предстоящие выборы. Тогда советский министр иностранных дел повторно высказал свои обвинения и в адрес Италии.