Поцелуй чудовища

— Решил, значит, что раз шефу можно, то и ему тоже. Надо Глебу сказать, он его вмиг приструнит. Выгонит к ху. в чертовой матери, а то что-то Саныча последнее время заносит на поворотах.

Словно учуяв что-то, в дверях появился Глеб. Быть может, слух о драке и погроме в кабинете зама уже разнесся по офису, а может Глеб просто не мог себе отказать в удовольствии увидеть Олечку. Но так или иначе, а он был здесь. Одного взгляда на пол, украшенный размазанной помадой, было достаточно, чтобы понять, что тут произошло что-то недоброе. Гнев вскипел в нем, это чувство, зародившееся в груди, казалось, огнем пробежало по венам, опалило мозг.

— Что происходит? — произнес Глеб. Его серые глаза стали холодным, льдисто-серыми, лицо

— напряженным, почти злым. Взгляд, который он кинул на своего зама, был просто уничтожающим и Вадим тревожно свернул стеклами очков, но промолчал, предоставив Олечке самой рассказать о своей обиде. Но она, к большому его удивлению, о поступке Пал Саныча не сказала.

— Сумка порвалась, — прошептала Олечка, и Глеб, напряженный, взъерошенный, опасный, даже растерялся. Его сурово сведенные на переносице брови удивленно приподнялись вверх, лицо посветлело, и он усмехнулся, недоверчиво глядя на заплаканную мордашку Олечки.

— И поэтому слезы? — произнес он с изумлением. — Да было б из-за чего. Купим мы тебе новую сумку.

Это было сказано так легко и бесхитростно, что Вадим снова чуть слышно охнул. Глеб действительно не собирался отрицать и скрывать его отношения с Олечкой, и эта открытость была так для него несвойственна, необычна, что Вадим в очередной раз удивился такой разительной перемене.

— Нет, не надо, — слабо возразила Олечка, застеснявшись. Похоже, она тоже не ожидала, что Глеб не станет скрывать их отношения, но он, казалось, был настроен решительно.

— Да как же не надо, — удивился Глеб, переводя взгляд на пол, на осколки флакона из-под туалетной воды. Той самой, с приятным запахом зеленого чая. — Столько слез, и не надо? Надо. После работы заедем.

* * *

Олечка ужасно стеснялась. Просто до судорог. Тем более, когда в торговом центре Глеб, минуя недорогие магазинчики, где она обычно покупала себе обувь и одежду, и потянул ее дальше, к витринам, за которыми на полочках были выставлены умопомрачительной красоты и такой же стоимости вещи.

— Глеб, — шептала Олечка, присматриваясь к ценникам, — но это же очень дорого!

— Могу я сделать тебе подарок? — произнес он, насмешливо глянув в ее напуганные глаза. — Конечно, могу. Да даже обязан! Если я не буду делать тебе подарки, ты подумаешь, что я жлоб и сбежишь от меня.

На миг Олечка даже обиделась, ее губка дрогнула, носик предательски покраснел.

— Ты думаешь, — со звенящими в голосе слезами произнесла она, глядя на Глеба своими огромными чистыми глазищами, — что я с тобой из-за денег?..

Задав этот вопрос, она рисковала, здорово рисковала. Зная крутой нрав Глеба, от него можно было ожидать чего угодно, резкого слова, гнева, холодного отстранения. Но он просто рассмеялся, беззаботно и легко, чуть коснувшись лица девушки.

— Глупая, — произнес он, рассматривая сияющими глазами, в которых плавали искры смеха, ее обиженную мордашку. — Конечно, я так не думаю. Я пошутил.

— Неудачная шутка, — все еще дуясь, произнесла Олечка.

— Я отвык шутить, — ответил Глеб, чуть улыбнувшись. — Нужно учиться заново. Ну, идем?

Пока Олечка выбирала сумку, Глеб рассеянно рассматривал застекленные витрины соседних магазинов. Он даже исчез ненадолго, и Олечка, оглянувшись и увидев его где-то за стеклом соседнего магазина, позволила себе посмотреть и примерить на руку именно ту сумочку, что ей хотелось, не руководствуясь принципом «подешевле».

От сумки восхитительно пахло новой вещью, новой кожей и горьковатым запахом красок. Лаковая черная кожа сверкала, как и многочисленные металлические заклепки, замочки. Олечка, забыв обо всем, вертелась перед зеркалом и так, и этак, рассматривая свое вожделенное сокровище, и не заметила, как Глеб оказался рядом.

— Эта? — коварно шепнул он на ушко Олечке, сжав ее плечи. — А что, тебе с ней идет. Неплохо.

— Ой, да я другую… — спохватилась Олечка, порываясь снять с плеча лаковый глянцевый ремешок, но Глеб остановил ее, его пальцы крепко сжались на ее плече.

— Неправда, — мягко сказал он. — Я видел, как ты на нее смотрела. Ты именно ее хочешь; уж я разбираюсь в том, что люди хотят на самом деле!

Он сунул руку в карман и извлек из него коробочку, упакованную в целлофан.

— Это твои любимые духи, — пояснил он, протягивая обомлевшей Олечке свою покупку. — И мои тоже.

— О, — только и смогла произнести она благоговейно, дрожащими руками принимая коробочку, — оригинал?

— Да, — усмехнулся Глеб. — Они будут пахнуть так же, как те, что разбились?

— Даже лучше! — просияв, ответила Олечка.

Глеб расплатился за сумочку и Олечка совершенно счастливая, положила в ее атласные кармашки новые духи и связку ключей.

— Пойдем? — шепнул Глеб коварно, аккуратно взяв Олечку под локоток.

— Куда? — удивилась Олечка.