Поцелуй под омелой

Может, Женя появился в сети? Оля снова уселась за стол и открыла ноутбук. Долго ждала, когда он загрузится. В последний раз Потупчик был в онлайне утром. Зато появилась новая заявка в друзья. Оля непроизвольно охнула, когда увидела, что к ней добавился Глеб Лисин.

Опубликовано в 23:00

Про то, что такое хорошо и что такое плохо

«Хорошо: это когда в каждой строчке песни о любви узнаешь себя; когда честен с собой и другими; когда честны с тобой; хорошо — это когда все вокруг счастливы и здоровы, а ты любишь такой сильной любовью, что вокруг разрушаются здания.

Плохо: это когда проклинаешь все на свете; плохо — это боль, тоска, одиночество, предательство; предательство — оно всегда настигает внезапно, нельзя к такому заранее подготовиться; только внутри раздается страшный хруст, будто тебе резко переломали позвоночник, и все… ты обездвижен.

Плохо — это когда хочется обрезать волосы, которые из-за постоянного ветра лезут в рот.

Мне плохо».

(K): Оля, не смей отрезать волосы! Слышишь?

(K): Мне нравятся девушки с длинными волосами;)

(S): А если я с короткими?

(K): Ты? Да хоть с зелеными! Тебя я буду любить всегда. Даже лысой:)

(S): У меня нет настроения шутить.

(K): Как поживает твоя любовь?

(S): Уже никак.

(K): Нужно быть идиотом, чтобы отпустить тебя…

(K): Ты обжигаешь взглядом, и мир передо мною замирает.

(S): Говоришь так, будто мы знакомы.

(K): С тобой даже на расстоянии — все мысли навылет.

(K): Улыбнешься — и мне уже жарко.

(K): Буду без тебя корчиться, как от ударов.

(K): Не молчи!

(S): Ты — поэт:)

(K): Я — бедный влюбленный Кицунэ:) Знаешь, что я придумал?

(S): М?

(K): Каждую строчку, посвященную тебе, распечатаю на отдельном листе и передам лично.

(S): Вот как…

(K): Да. Поэтому, если однажды к тебе подойдет человек с кипой бумаг (а я готов посвятить тебе тысячу комплиментов), знай — это я признаюсь тебе в любви.

(S): Значит, это будет признанием?

(K): Конечно.

(S): И как мне на это реагировать?

(K): Признаться мне в ответ;)

(S): Я не буду ничего распечатывать. Предупреждаю!

(K): Одной твоей улыбки мне будет достаточно:)

(S):)

(K): Я хоть немного избавил тебя от грустных мыслей?

(S): Немного избавил!

(S): Спасибо!:)

(K): Нужно быть идиотом, чтобы отпустить тебя, Оля. А я — не идиот. Не отпущу.

* * *

На следующий день в школу Оля собиралась лишь ко второму уроку. Первым должна быть биология, но учитель болел еще с прошлой недели. Для Оли «окно» только на руку. Во-первых, уроки по этому предмету делать не нужно, во-вторых, можно избежать завтрака с родителями. Конечно, постоянно прятаться не получится, вечером мама наверняка решится поговорить… Оля одновременно боялась и ждала этого разговора. Нет, уж лучше жить в горькой правде, чем в сладкой лжи.

В школе Воробьева обнаружила, что кабинет алгебры до сих пор закрыт, а одноклассники с гомоном толпятся в коридоре.

— Алгебры тоже не будет? — поинтересовалась Оля, подойдя к подругам.

— Не знаем, — пожала плечами Рина, — но все очень на это надеемся. Два «окна» подряд! Круто!

Затем Синицына внимательно посмотрела на Олю, а та быстро отвела взгляд. О вчерашнем говорить все-таки не хотелось. Тогда Рина сама перевела тему:

— Не слышали, нашего нарушителя порядка еще не вычислили?

— А должны? — удивилась Яна.

— Ну, конечно! — фыркнула Рина. — Камеры в коридоре стоят. Кто-то себя самым умным вообразил, а на деле — полный кретин!

Оля осторожно осмотрела одноклассников, но Женю в толпе не заметила… При этом сердце так отчаянно заколотилось, что каждый удар отдавался в ушах.

— А Женю никто не видел? — взволнованно спросила Воробьева.

Парень так и не появлялся в сети. Оля боялась, как бы ничего с ним не случилось…

— Потупчика? — удивилась Рина. — Да кому он сдался. Нет, никто его не видел!

— Ага! — подключилась Яна. — Какой еще Женя, когда тебя вчера из школы под белы рученьки Лисин выводил!

Девчонки не спускали с Оли любопытных взглядов, а Воробьева между тем заметила, что в коридоре появилась Цвета. Константинова специально приходила перед самым звонком, видимо, чтобы меньше с другими одноклассниками пересекаться.

— Вы сегодня с Глебом уже виделись? — громко вопросила Рина.

Оля только поморщилась.

— Девчонки, пожалуйста, не будем об этом! — попросила она. Оля испугалась, что Цветолина может услышать. Константинова как раз в это время проходила мимо их дружной компании. Подойдя к подоконнику, Цвета молча бросила на него рюкзак и уставилась в телефон.

— Да ты ж наша стеснюлька! — широко улыбнулась Синицына. — У нее аж щечки покраснели, бабы, смотрите!

— Ох, когда дело касается Лисина, я сама горю! — согласилась Пучкова.

— Тебе-то чего гореть? — удивился кто-то из девчонок. — Никитку своего обхаживай!..

— Никитка — это так, — буркнула Яна. — Синица в руках…

Раздался звонок. Но кабинет десятиклассникам по-прежнему никто не открывал…

— Может, в учительскую сбегать? — предложила Оля.

— Какая учительская? — нахмурилась Рина. — Чтоб сдвоенный урок поставили? Вот еще! Ты, Воробьева, святая простота. Ждем десять минут и сваливаем.