Поцелуй Спящего красавца

— Всё так, — продолжала я, безо всякой жалости. — Иначе почему «Великий Тедерикс» скрывал правду сто лет? Почему сто лет весь Швабен считал убийцей короля именно фон Розена, хотя кое-кто давно знал про Мертена и отравленные конфеты? И дело не в пророчестве феи. Просто они действовали вместе — Мертен, Тедерик и Карабос. За своё предательство Мертен получил королевскую милость и стал графом, а вот Тедерик не смог воспользоваться привилегиями. Совесть заела, да? Поэтому вы так старательно совершали добрые дела? Придумывали заклинания, а мысли были всё время о Шпинделе. И поэтому все ваши заклятья из учебника действуют, когда произносишь его имя. Хотели этим уравновесить то, что предали друга? А потом и вовсе удалились от мира. Пока Брайер спал заколдованным сном, вы добровольно заключили себя в подобие сна. Вот только не поможет, господин Тедерик. Ваша совесть этим не успокоится. Легче не станет. Вы нарушили клятву дружбы, и наказание вас всех настигло. Всё закольцовано — верно? Именно поэтому вы написали эти слова на памятнике в Найте? Прялка, веретено — всё очень символично. Шпиндель точно не прошёл бы мимо.

— Нет, нет, — Брайер несколько раз повторил это «нет», будто пытался убедить сам себя, а потом взмолился: — Тедерик! Скажи, что всё неправда!

Морщинистое лицо вдруг дрогнуло, тяжелые веки приподнялись, и на нас взглянули глаза — тёмные, не по-старчески пронзительные. Впалые губы снова дрогнули, и старик произнёс:

— Она права.

Краем уха я услышала, как сдавленно ахнул парень за моей спиной, но сейчас было не до него.

— Не верю, — сказал Брайер и покачал головой. — Не может быть. Почему?

— Зависть, — ответила я за Тедерика. — Обыкновенная человеческая зависть. Я бы даже сказала — гибельная. Вы ведь в честь этого переименовали свой город, магистр? Они все завидовали тебе, Брайер. Твоей силе, твоему задору, твоей смелости. Да, чтобы быть честным — тоже нужна смелость. Не все способны на такое. И они оба были влюблены в Симиллу — Тедерик и Мертен. А Симилла была влюблена в тебя.

— Вы хотели убить меня? — спросил Брайер.

Тедерик не отвёл взгляда, и медленно кивнул.

— Я настолько был ненавистен вам? Почему вы притворялись? Почему говорили о дружбе, о любви?

— Они не притворялись, Брайер, — снова заговорила я. — Ты сам не раз говорил, что тебя невозможно не любить. Говорил в шутку, но в каждой шутке — только доля шутки. Тебя и правда невозможно не любить. Но где любовь — там ревность. А где ревность — там ненависть. Твои друзья не смогли справиться сначала с ревностью, а потом с ненавистью. Ведь гораздо легче обвинить в собственных несовершенствах другого, чем признать — что ты трус и слабак.

— Марина, — почти простонал Брайер. — Зачем ты так жестоко?

— Она права… Шпиндель, — речь давались Тедерику с трудом, и он тяжело дышал после каждого слова. — Я долго ждал… нашей встречи… Теперь… ты можешь… отомстить…

Я затаила дыхание, слушая, что ответит Брайер. Но даже не сомневалась, что он скажет. И я не ошиблась.

— Отомстить? — ужаснулся он. — Ты спятил что ли, Тедерик? Ты же мой друг. Что ты натворил по глупости — это второй вопрос. Но за себя — я тебе всё простил. Тем более — вот он я, живой… Благодаря фее. Скажи, ты знаешь, кто та фея, что меня спасла? Тебе это известно?

Тедерик не ответил, но медленно закрыл и открыл глаза, движением век отвечая «да».

— Скажи, кто она? — Брайер взял его руку в свои ладони. — Её имя, где её найти. Анька?.. У тебя было написано — Анька.

— Он не знает её имени, — сказал вдруг парень, которому я приказала молчать. — Это я переписывал пророчества феи по просьбе Великого Тедерикса.

— Ты? — Брайер обернулся к нему. — Ты кто такой, вообще?

— Послушник Лоренц, — ответил он мрачно и важно. — Великий Тедерикс попросил меня переписать пророчества, чтобы передать их затем одному человеку, — парень смерил Брайера взглядом. — Если вы их получили, то зачем пришли? Устроили тут переполох, потревожили великого магистра… И имейте в виду, — он задрал нос, делая вид, что ему ничуть не страшно, хотя сам дрожал, как осиновый листочек, — я не поверил ни одному слову против Великого Тедерикса. Он — святой. Он не совершал никаких злодеяний.

— Ну да, — пробормотала я.

— Намёки попрошу оставить при себе… портниха, — заявил этот самый послушник.

— Че-его? — протянула я.

— Без угроз, пожалуйста! — предупредил он меня, но на всякий случай попятился. — Игольника у вас всё равно нет. Да и руки не как у швеи.

— Вы посмотрите, какой умный… — начала я, но Брайер меня перебил.

— Говори, что знаешь, мальчик, — велел он. — Как к Тедерику попали пророчества феи?

— Он сказал, что нашёл их, — парню было страшновато и перед Брайером, но почему-то с ним он не так трусил, как со мной. Разговаривал даже доверительно. — Возле Запфельбурга. Скорее всего, фея оставила одно большое послание потомкам, но Великий Тедерикс, — тут он строго посмотрел на меня и Брайера, — нашёл его уже разорванным. Что нашёл — он сохранил. И попросил меня переписать, потому что его записи сильно поблекли.