Поцелуй Спящего красавца

— Ты — язва, Крошка, — засмеялся он. — Я чувствую её близость всем своим существом. Она здесь, она рядом, и скоро мы встретимся… — он нетерпеливо оглянулся. — Да где этот увалень хозяин?! Мы торопимся, если что!

Спящий красавец, и правда, торопился. Просто мчался, как лось, будто в красных каблуках у него было по самозаводной батарейке, это притом, что он ещё тащил корзину, в которой лежали ломти окорока, завёрнутые в платок, булка ржаного хлеба, варёные яйца, пучок зелени и кожаная фляжка с сидром. Я батарейками ни в каком месте похвастаться не могла, поэтому когда впереди показались башни городка Занфенлит, я совсем выбилась из сил.

Ворота в город были открыты настежь, и никто не взял с нас платы, когда мы вошли. На входе даже не было стражи, и на улицах было пусто, хотя солнце стояло ещё достаточно высоко в небе.

— Наверное, состязание уже началось! Поторопимся! — Брайер припустил бегом.

Я с трудом догнала его и ухватила за рукав, чтобы остановился.

— Куда бежишь-то? — спросила я, пытаясь отдышаться. — Где оно проходит, это состязание?

— В замке графа, конечно же! — он задёргал рукой, пытаясь вырваться.

— А где замок? Тут одни дома.

Колдун вернулся с небес на землю и со вздохом признал:

— Ты права. Давай найдём кого-нибудь и спросим.

Он оглянулся по сторонам и вдруг замер, а потом сказал:

— Можно не спрашивать, — и указал на стену за моей спиной.

Там висело объявление, и мы с Брайером подошли к нему, разглядывая нарисованную зловещую физиономию с длинными волосами. Буквы были мне знакомы, и я даже прочитала слово «колдун» и «Запфельбург», но общий смысл объявления ускользал. Возможно, потому, что написано оно было без прописных букв и знаков препинания.

— Что тут написано? — спросила я недоумённо.

— Состязание менестрелей отменяется, — Спящий красавец сорвал объявление, скомкал его и швырнул в лужу. — Потому что колдун из Запфелбурга проснулся, сбежал и разыскивается законом.

— Ну что, доволен?! — я тоже оглянулась, но вовсе не в поисках кого-нибудь, чтобы спросить дорогу, а для того, чтобы убедиться, что на улице никого нет. — А я ведь предупреждала!

— Не каркай, — проворчал Брайер.

— Надо убираться отсюда, — я схватила его за рукав и потянула к воротам. — Нас поймают!

— Кто нас поймает? — колдун стряхнул мою руку и пригладил волосы.

Подумал, оторвал тесьму с ворота рубашки и подвязал волосы.

— Никто меня не узнает, — заявил он и расцвёл прежней улыбочкой. — А мне надо встретиться с феей. Пока я не встречусь с ней, никуда не уйду.

— Идиот, — сказала я с холодным бешенством.

— Просто менестрель, — беззаботно ответил Брайер и достал из-за пазухи варган.

— Собрался колдовать? Совсем спятил?

Я попыталась помешать ему, хотела выхватить музыкальный инструмент, но Спящий красавец уже дёрнул металлический «язычок» и ловко поймал свалившуюся невесть откуда лютню на плетеном ремешке.

— Мы же пришли на состязание, — сказал колдун, надевая ремешок на плечо и передавая мне корзинку с провиантом. — И читать не умеем. Вот и пойдём к графу.

— Тебя к нему не пустят, — сказала я.

— Но попытаться стоит! — он пришел в замечательное расположение духа и даже начал насвистывать под нос. — Пошли искать дом графа.

— Играть-то хоть умеешь? — спросила я уныло, когда мы закружили по изогнутым узким улочкам.

— Я умею всё, — успокоил он меня. — Не бойся, Крошечка! Со мной не пропадёшь.

— Оно и видно, — обречённо кивнула я.

Мне оставалось только надеться, что колдуна не узнают — портрет на объявлении и в самом деле не был похож на оригинал. По крайней мере, встретившаяся нам тётка с живым гусем под мышкой, очень охотно объяснила, как пройти к замку графа. При этом она так беззастенчиво кокетничала с Брайером, что это становилось почти неприличным. Я скрипела зубами, стоя в сторонке, пока колдун играл бровями, глазами и рассыпал улыбочки.

— Ну вот, — сказал он, очень довольный, когда мы распрощались с тёткой и пошли в центр города, — мы всё узнали, а меня никто не узнал.

— Гусь тебя точно не узнал, — съязвила я. — Его объявления о розыске не интересовали.

— Да не бойся ты, Крошка, — он порывисто приобнял меня. — Моя фея рядом, когда ты увидишь её…

— То что же произойдёт? — я закатила глаза.

— Ты полюбишь её так же, как я, — продолжал он, не замечая моего кислого тона.

— Вот это — вряд ли, — отрезала я.

— Потому что её невозможно не любить, она самая красивая, самая добрая, самая нежная…

— И существует только в твоих снах! — психанула я.

— Ну зачем ты так? — он соизволил посмотреть на меня — с обидой, укоризненно.

— Ты достал со своей феей, — сказала я, выворачиваясь из его объятий. — И прекрати тискать меня по каждому поводу! Я тебе не эта тётка с гусаком! На меня твои аси-ляси не действуют.

— Кто не действует? — переспросил он с любопытством.

— И корзину тащи сам, — я не пожелала объясняться и сунула ему корзину. — Она тяжелая, между прочим.

— Тогда неси лютню, — он не стал спорить, взял корзину, а мне протянул музыкальный инструмент. — Иначе будет подозрительно, почему такой благородный красавчик, как я, идёт, нагруженный по уши, а его слуга прогуливается налегке.