Поцелуй Спящего красавца

— Но вряд ли умнее, — не осталась я в долгу. — Теперь помолчи, и сделай умильную физиономию. Ты когда молчишь, очень приятно выглядишь.

Он недовольно засопел, но послушался и не сказал ни слова, пока я стучала в двери, просилась переночевать и хныкала, объясняя, как мы устали, и как мы безобидны.

В дом нас, естественно, не пустили, зато разрешили отдохнуть и переночевать на сеновале.

Туда мы и забрались по приставной лестнице, и с облегчением рухнули в мягкое сено.

Здесь было жарко и сумрачно, только несколько солнечных лучей падали через дыры под стрехой.

— Снимай штаны, — скомандовала я.

— Слушай, — помявшись сказал Брайер, — я ценю твою заботу, но ты, всё-таки, женщина, пусть и нелепая… Ещё и принцесса, кажется… Мне, как мужчине и рыцарю, неприлично…

— Снимай штаны, рыцарь, — процедила я сквозь зубы. — Если думаешь, что я буду разглядывать твою благородную задницу и краснеть от восторга, то сильно ошибаешься. Наверняка, она у тебя тощая. И волосатая, притом. Раз стесняешься её показать.

— Ты крови не боишься? — спросил он.

Скорее, тянул время, чем волновался за мою психику.

— Не боюсь, — сказала я закатывая рукава. — Меня похитили и притащили в чужой мир, я связалась с чёрным колдуном, меня чуть не пришибли студенты и чуть не загрызли собаки. Так что капелькой крови на твоей графской попке меня точно не напугаешь.

— Капелькой, — хмыкнул он, смущенно приспуская штаны и поворачиваясь ко мне спиной. — Эта зараза меня так куснула…

Пока он расписывал, как ему больно, я осмотрела ранку на бедре. Это была именно — ранка! Даже не укус. Собака просто схватила этого неженку за штаны, ударив зубами. Небольшая ссадина и синяк — вот что грозило колдуну. И точно никакого бешенства.

Волноваться было не о чем, но я осматривала ссадину дольше, чем требовалось. Стыдно признать, но и с тыла этот негодник был так же хорош, как с фасада. Так и хотелось пощекотать ноготочком, чтобы проверить — насколько тут всё упругое. И никаких волос, между прочим. Даже обидно. Потому что находиться рядом с таким совершенством — опасно для психики. Комплексовать начинаешь.

— Ну что там? — умирающим голосом спросил Спящий красавец.

— Полнейший ужас, — мрачно ответила я. — Всё, больше не будешь красоваться перед дамами без штанов.

— А?! — перепугался он и попытался посмотреть на себя через плечо.

Пару секунд я позволила себе понаслаждаться этой картиной, а потом со вздохом полезла с сеновала.

— Ты куда? — испугался Брайер ещё больше.

— Расслабься, — бросила я ему, спускаясь по шаткой лестнице. — Всё на месте, прекрасный принц не пострадал. Сейчас найду подорожник, приложишь и заживёт как на собаке.

— Вот не надо про собак! — он с облегчением натянул штаны.

— Котики собак не уважают? — не удержалась я от шутки.

Пошарив в траве, я нашла несколько листьев подорожника и забралась обратно.

— Пожуй и приложи, — сказала я, отдав листья колдуну. — Или у тебя другие методы? Заклятья там, поиграть на варгане?

— Нет, тут варган не поможет, — улыбнулся он и сунул листья в рот, старательно разжевывая. — А ты добрая, — он выплюнул кашицу в ладонь и снова начал снимать штаны.

Я отвернулась. От искушения подальше. И вообще, нечего так восхищаться им. Нашел нелепую женщину, видите ли… Хмурясь, я улеглась в сено на спину и закинула руки за голову, глядя в дощатый потолок, на птичье гнездо в углу — да куда угодно, только не на красавчика-графчика.

— Ты добрая, — повторил Брайер, заканчивая нехитрое лечение и затягивая ремень. — Хоть и пытаешься это скрывать.

— Вот ещё! — фыркнула я, смутившись ещё сильнее, чем когда осматривала графскую задницу. — Просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Иначе я точно застряну в этом мире.

— Мне почему-то кажется, что всё решится, когда я сделаю чехол для варгана, — Брайер улегся в сено рядом со мной и покрутил потемневшей от колдовства рукой. — Будет варган, будут новые силы, и мы найдем ответы на все вопросы.

— Это у тебя вопросы, — отрезала я. — А мне всего лишь надо домой.

— Домой… — тихо произнёс колдун.

Я покосилась на него. Он тоже смотрел в потолок, и лицо у него было грустным и мечтательным. Наверное, опять думал о своей ненаглядной фее.

— Ты говорил, чехлы — они вроде как заколдованные, — я ничего не смогла с собой поделать, но мне страшно хотелось отвлечь его от мыслей о фее.

— Да, каждый чехол — предсказание его будущему хозяину. То, что мастер гобеленов выткет, то и сбудется.

— А что было на твоем прежнем чехле? — мне это точно было не интересно, но пусть лучше болтает, чем лежит тут рядом с мечтательной физиономией.

— На прежнем чехле была моя фея, — радостно ответил он, а я чуть не застонала от отчаяния.

Эта фея лезла изо всех щелей!

— Там была моя фея — самая прекрасная девушка на свете, — продолжал заливаться соловьем Брайер, и я очень непоследовательно захотела, чтобы теперь он лучше помолчал.

— Ты прямо разглядел, что она — самая прекрасная, — проворчала я. — Только лица не запомнил.

— Гобелен — не портрет, — засмеялся колдун. — Но когда я её увижу, то сразу узнаю. Мне сердце подскажет.