Поцелуй среди песчаных дюн

— Потому что все не так, как должно быть. Я не должна чувствовать это к тебе. Ты ведь — Себ, ты — муж Стеф. Муж моей лучшей подруги.

— Уже нет.

— Знаю. — Мила провела рукой по волосам, глядя мимо него на ту уродливую скульптуру. — И, сказать по правде, дело даже не в этом. Я просто не хочу чувствовать ничего подобного. Потому что знаю, что произойдет. Я знаю… — Она резко смолкла и взглянула ему в глаза: — И я злюсь на тебя. За то, что ты не ушел, когда я тебе сказала. Мне нужно было, чтобы ты ушел, Себ…

— Я никогда не смог бы уйти от тебя, Мила.

Она закатила глаза.

— Почему тебе нужно было увидеться со мной, Мила? — снова, уже настойчивее, спросил он. — Чего ты хотела добиться?

— Не знаю, — ответила Мила, явно солгав.

Ей не стоило приходить. Но, странным образом, он был рад ее приходу.

— А чего хочешь ты сам? — спросила она.

— Не знаю, — тоже солгал он.

Они стояли совсем близко. Их разделял какой-то метр… возможно, даже меньше.

Мила по-прежнему смотрела на него. Хотелось бы Себу, чтобы ее взгляд был бесстрастным, но, увы, — он ясно читал ее чувства. И не сомневался, что она точно так же читала его взгляд.

Ему оставалось лишь потянуться к ней…

И это бы произошло.

Это изменило бы все. Их дружба — дружба, которая была так важна для него, в которой он так нуждался, — изменилась бы навсегда.

И Мила… Этого ли на самом деле она хотела?

— Я просто хочу сегодняшнюю ночь, — прошептала Мила, будто прочитав его мысли.

И с этим признанием он потерялся в ее глазах, падая в самые их глубины. Отныне пути назад не было.

Себ оттолкнулся от перил. Мила оставалась на месте, наблюдая за ним. Он мечтал притянуть ее в свои объятия. Но медлил.

Решившись, он наклонился к Миле, совсем близко, и почувствовал на губах ее прерывистое дыхание.

Себа охватил жар. Он даже не прикасался к ней, и все же каждая его клеточка пришла в боевую готовность, отчаянно нуждаясь в Миле.

А потом, наконец, он поцеловал ее. Сначала они лишь коснулись губ друг друга, встретились в легком поцелуе, — словно давая Миле последний шанс отступить от точки невозврата.

Потому что сам Себ не находил в себе сил сделать это.

Ее губы были нежными, мягкими. Их поцелуй — не таким, как поцелуй на берегу. Более умелым, искушенным. Не робким, а настойчивым, решительным.

Именно за этим и пришла Мила.

Руки Милы обвили его шею, а ладони Себа скользнули на ее талию. И Мила оказалась в его объятиях.

Их поцелуй стал глубже, и рука Себа поползла под топ Милы, гладя теплую гладкую кожу ее спины. Руки Милы с жадностью исследовали очертания его плеч и груди.

Его губы скользнули от ее рта к подбородку, потом — к шее, пылко желая изучить ее всю, вкусить всю.

Мила же продолжала собственное исследование, ее руки проникли под его футболку, ощущая горячую кожу.

Они и не заметили, как вернулись с балкона в квартиру. Себ прижал Милу к ближайшей стене.

Они страстно целовались, и Себ ловил губами ее улыбки и вздохи.

Но даже сейчас — даже когда весь его мир сосредоточился на Миле — Себ понимал, что делает. Знал, на какой риск идет.

Но он не мог заставить себя остановиться. Не мог спастись из этого водоворота желания и страсти. Ему так нужно было это… Мила. Нынешняя ночь.

Хотя бы сегодня.

Когда Мила проснулась, было еще темно.

Она повернулась в постели Себа, надеясь увидеть будильник или что-то другое, что подсказало бы ей время, но вокруг ничего подобного не оказалось. А ее телефон остался в сумке, брошенной где-то в бездонных апартаментах Себа.

Впрочем, как бы она поступила, если бы знала, который час? Вызвала бы такси и вернулась домой? Или снова закрыла бы глаза и свернулась калачиком рядом с Себом?

Наверное, ей и правда стоило уйти. Но Мила, обнаженная, едва касаясь Себа, все так же лежала с ним под тонким дорогим одеялом.

Ее глаза привыкли к темноте. Комната была красивой, хотя и лишенной индивидуальности. Большая кровать с изголовьем из простеганной ткани с пуговицами, узкие, ничем не заставленные тумбочки. Мила лежала лицом к двери в прихожую. Большое абстрактное полотно украшало стену прямо напротив нее, рядом с дверью. В темноте было трудно разобрать цвета — какие-то брызги и завитки на бледном фоне. Когда еще горел свет, Мила не заметила картину, слишком увлекшись Себом.

Она улыбнулась воспоминаниям.

Наверное, и не стоило узнавать, который час. Пусть эта ночь останется вне реальности. Как мечта. Прекрасная, без сожалений.

Себ за ее спиной пошевелился, ровно дыша в глубоком сне.

Она снова повернулась лицом к Себу. Он тоже лежал на боку, но в темноте Мила могла лишь видеть, как вздымается его грудь в такт дыханию, да очертания его тела на фоне окна.

— Мила… — через какое-то время произнес он.

— Себастьян.

Она никогда не называла его полным именем. Сегодня ночью это казалось выражением нежности.

Он потянулся, проводя пальцем по ее подбородку, и еле слышно сказал:

— Ты такая красивая.

А потом Себ провел большим пальцем по ее губе, и Мила осознала, что тоже хочет прикасаться к нему. И дала волю этому желанию — исследуя его лицо точно так же, как он изучал ее черты, нежно очерчивая его брови, скулы, нос, губы.